Приключения Арлекина. История деревянного существа

Вот тогда и появился Карло. В те времена Тарабарское королевство, да и не только оно, а и все соседние государства в равной степени, кишели людьми, продающими всем желающим их же собственные фантазии. Сотни более или менее удачливых шарлатанов – чернокнижников, чревовещателей, пророков, воскресителей мёртвых, врачевателей словом, предвосхитителей будущего и прочих носителей тайного знания слонялись по стране, облегчая кошельки наивных горожан и селян. Поэтому появление в столице Карло не вызвало поначалу никакого особого интереса. Прибыл Карло из долгого путешествия, причём, если верить слухам, бывал он в таких местах, где до сих пор не ступала нога белого человека, где в реках течёт вода чёрная и тягучая, как кровь Сатаны, где деревья, возносящиеся к самому небу, сплетают между собой могучие ветви и таким образом заключают брак, освящаемый солнцем, где даже в самую жаркую ночь приходится плотно укутывать грудь и плечи пледом из шерсти ягнёнка, поскольку ночью из леса выходит бледный зверь, видимый лишь при свете луны, и крадёт человеческие души и пожирает их. Впрочем, будучи человеком малообщительным, о своих путешествиях Карло никому ничего не рассказывал, поэтому происхождение таких слухов не вполне ясно. Как бы то ни было, Карло был не прост и видимо обладал связями, раз сумел достаточно быстро попасть на приём к Королю, который отчаявшись во всём ушёл в себя и будучи на грани безумия почти никого не принимал, ожидая закономерного конца своего царствования.

План, который изложил ему Карло, был не просто фантастичен, он был безумен, и любой, в ком осталась хотя бы капля рассудительности, счёл бы его нахальнейшим из шарлатанов, что когда-либо появлялись под солнцем. Более того, в своём дерзновении этот план был на грани омерзительного богохульства и пренебрежения законами натуры. Но Тарабарский король никогда не отличался ни набожностью, ни особым уважением к законам и Бога и людей. Одержимый отчаянием и безудержным желанием отмщения, он видел в Карло лишь блёклый маячок надежды, хоть и призрачный, но единственный.

Оставивши Короля, Карло заперся на три недели в купленном им по приезде доме, больше напоминавшем замок, и три недели спустя в ворота королевского дворца въехала карета. Кроме самого Карло в карете был продолговатый ящик, более похожий на гроб. Что за разговор произошёл между Тарабарским Королём и Карло, никому не было известно. Известно лишь, что после отъезда Карло придворные были потрясены переменами, произошедшими с их Королём. Нельзя сказать, что он стал прежним, поскольку крепость после взрыва порохового цейхгауза никогда не становится прежней, но вместо опустившего руки и равнодушного ко всему старика, придворные увидели в глазах Короля тот злой и весёлый огонь, что в своё время вселял ужас как в его подданных, так и в чужеземных правителей. Речь Короля приобрела былую твёрдость и осмысленность и впервые за долгие месяцы Король вызвал к себе Верховного Канцлера с докладом. Было очевидно, что наступила эпоха перемен, однако в чём именно они заключались, терялись в догадках самые искушённые царедворцы.

Король же действовал решительно, однако первые действия его, вызвали непонимание и даже определённые протест как среди придворных, так и среди торговых кругов королевства. В первую очередь, Король запретил любой экспорт древесины за пределы королевства. Эта мера была тем более странной, что с момента поражения в войне и отторжения от королевства территорий, именно вывоз древесины составлял значительный доход и казны и купечества. А ещё Король пожаловал в бессрочное пользование Карло три из четырёх имевшихся в распоряжении короны рощ прекрасного корабельного леса. И, наконец, целый взвод карабинеров и денно и нощно должен был охранять обитель Карло, не впуская туда никого без особого разрешения самого Карло, либо Короля. При этом, самим карабинерам заходить внутрь дома было также строжайше запрещено под угрозой жесткого наказания.

*****************************************************************************

Столица никогда не забудет тот ясный майский день. Из ворот дворца показалась торжественная процессия, во главе которой ехал лично Король. Солнце блестело на его латах и отражалось бесчисленными солнечными зайчиками, слепящими изумлённых горожан, высовывавшихся из окон. Его кобыла, словно чувствовавшая необычность момента, нервно фыркала и пританцовывала, что в совокупности с невозмутимой сосредоточенностью монарха придавало происходящему особую чрезвычайную торжественность. Вслед за Королём следовала свита, несколько смущённая внезапным выездом своего повелителя и ничуть не осведомлённая об его цели. Процессию сопровождал небольшой отряд дворцовой стражи. Проследовав к центру пощади Святого Публия, процессия остановилась.