Приключения бодхисаттвы

Перед внутренним взором Бадмаева снова явился Распутин с белым взором. Он укоризненно качал головой и говорил: «Помочь надо людям, помочь!» Потом на месте Распутина вдруг явилась оскаленная физиономия Ганцзалина. Петр Александрович содрогнулся от ужаса и покорно кивнул.

– Вы правы, – сказал он Загорскому, – алмаз до меня добрался. Цели у меня при этом были самые благие. О моих попытках присоединить к России Китай, Монголию и Тибет вы наверняка осведомлены… Увы, идея эта не нашла достаточной поддержки, слишком много было у России других забот. Однако я не отчаивался. Узнав о камне государственности, который называется «Слеза Будды», я понял, что именно его не хватало, чтобы реализовать великий план. По моим расчетам, после того, как алмаз попал в Россию, он должен был начать притягивать к отечеству нашему богоспасаемому Китай, за ним – Тибет и Монголию, являвшимися частью не только династии Цин, но и великой империи Чингис-хана. Однако вышло нечто совершенно противоположное. Сначала началась германская война, потом пала династия Романовых. Я понял, что камень действует сложно и совсем не так, как мне хотелось бы.

– Это правда, – согласился Загорский. – Согласно второй части пророчества, камень, будучи вывезен за пределы Пекина, становится источником хаоса. Он может инициировать войну, или падение династии, или даже полный развал государства.

Бадмаев изумился: откуда Загорский это знает?

– Об этом мне сказал лично Далай-лама Тхуптэ́н Гьяцо́.

Петр Александрович поглядел на собеседника с благоговением: так он видел воплощение бодхисаттвы милосердия Ава́локитешва́ры?

– Видел, – сухо отвечал Нестор Васильевич. – По вашей милости нам с Ганцзалином пришлось добраться до Лхасы. И, скажу вам, это было не самое приятное путешествие. Впрочем, все это лирические отступления. Могу сказать, что я действую по непосредственной просьбе Далай-ламы. Таким образом, теперь, когда вы поняли всю опасность алмаза, вам остается только передать его мне, чтобы я в наикратчайшие сроки вернул его на его законное место в Пекине.

И Нестор Васильевич сурово посмотрел на Бадмаева. Но тот почему-то не бросился к потайным сундукам и не выволок алмаз наружу. Более того, он сидел и как-то жалко улыбался.

– В чем дело? – спросил Загорский. – Есть какие-то препятствия?

– Есть, – отвечал лекарь.

И он рассказал Загорскому и Ганцзалину весьма неожиданную историю. Когда алмаз после долгих скитаний добрался-таки до Бадмаева, тот поначалу возликовал, решив, что уж теперь-то Китай и вся почти Азия будут в руках у Российской империи. Не тут-то было. Вместо усиления государственной власти в России началась какая-то катавасия и хаос, который усиливался от недели к неделе, от месяца к месяцу. Сперва разразилась германская война 1914 года. Потом пала династия Романовых. Затем случился Октябрьский переворот и к власти, как Гог и Магог, пришли большевики. Но и этого оказалось мало. Началась гражданская война. И тут наконец Петр Александрович понял окончательно, что если так будет продолжаться и дальше, то Россия просто прекратит свое существование, то есть исчезнет с лица земли величайшая страна с тысячелетней историей.

Разумеется, допустить этого было нельзя, и Бадмаев стал лихорадочно искать решение задачи. Он свято верил, что весь хаос творится только потому, что камень переместили из Китая в Россию. Самым простым выходом представлялось ему возвращение алмаза в Китай. Но как это сделать и под каким соусом, чтобы не подвергнуть себя величайшей опасности? И, кроме того, обидно было бы отдать алмаз просто так, ведь сам Петр Александрович когда-то потратил на него пятьдесят кровных тысяч. Как вернуть себе деньги и сохранить Россию? Или, точнее, в другом порядке: как сохранить Россию и вернуть деньги?

И тут Бадмаев узнал о том, что один из лидеров белого движения атаман Семёнов собирается построить на месте Монголии новое государство, которое могло бы стать буфером между Россией и Китаем. Таким образом, если во всем этом бедламе, называемом гражданской войной, кому и нужен был камень государственности, так это именно атаману. Во всяком случае, так решил Петр Александрович.

Бадмаев взялся исследовать почву. Семёнов к алмазу особенного интереса не проявил, зато нашелся другой человек – его ближайший соратник, некий барон фон У́нгерн-Ште́рнберг. Барон этот, как удалось выяснить, сошел с ума на почве «желтой» идеи. Он полагал, что необходимо объединить в единое целое народы Азии, как это было при Чингис-хане, и двинуться на загнивающий Запад, мечом и молитвой неся ему очищение. Это был уже совершенно иной размах, и тут, мнилось Бадмаеву, есть где приложить магическую мощь «Слезы Будды».

– И вы продали алмаз Унгерну? – спросил Загорский изумленно.

– Ему он был нужнее, – застенчиво улыбнулся Бадмаев. – Но не думайте, что это было так легко. Возникло много препятствий. Даже просто чтобы доставить камень барону, пришлось приложить неимоверные усилия – на дворе уже шла гражданская война…

– За сколько вы продали алмаз? – перебил его Нестор Васильевич.