Приключения десяти принцев

«Дело мое, — подумал я, — почти что удалось! Однако ведь нравственный закон будет нарушен, если я вступлю в любовную связь с чужой женой. Конечно, учители закона разрешают и это в некоторых случаях, а именно тогда, когда этим путем достигаются обе другие цели жизни — богатство и любовь. Я же совершаю это преступление против нравственности, как часть придуманного плана для освобождения из тюрьмы моих родителей. Это обстоятельство загладит мой грех. Получается даже малая толика нравственной заслуги. И это меня спасет! Но что скажут царь Раджавахана или друзья мои, когда услышат об этом?»

Пока я весь находился во власти этих дум, сон стал обнимать меня. И вот во сне я вижу бога Ганешу с его слоновой головой[80]

, и он говорит мне: «Любезный друг Упахараварман! То, что ты затеял, вовсе не есть дурное дело. Ведь ты же в действительности представляешь собою часть меня, а она, эта очаровательная царица, не что иное, как небесная Ганга[81]

, привыкшая играть густыми волосами бога Шивы. Однажды, когда и я стал с нею заигрывать, ей это не понравилось, и она прокляла меня, сказав: «Сгинь! Будь человеком!» Я со своей стороны проклял ее, сказав: «Подобно тому как здесь на небе многие тобою наслаждаются, так же точно и на земле ты станешь женщиной и будешь принадлежать многим». Тогда она взмолилась, и я ей сказал: «Сам я буду служить тебе и любить тебя всю мою жизнь; только до меня у тебя будет еще один муж». Вообще это дело хорошее, никаких опасений пусть у тебя не возникает».

Проникнувшись этой мыслью и весьма довольный, я провел еще один день в сладостных мечтах, перебирая мысленно все подробности предстоящего свидания. И вот в течение еще одного дня бог любви бестелесный[82]

не изменял своего отношения ко мне, продолжал обсыпать одного меня всеми своими стрелами. Наступил вечер. Как вода высыхает в пруду и оставляет после себя только черный ил, так исчезло солнце на небосклоне, оставив после себя черную тьму. Одевшись, под цвет окружающего, в темную одежду, очень туго затянув пояс, с кинжалом в руке, имея при себе все необходимые принадлежности для взлома, держа в уме указания, данные мне моею нянькой, я подошел ко рву, окружающему дворец и наполненному до краев водою. Около него лежал бамбуковый шест, еще ранее принесенный туда Пушкарикой, о чем мы с нею уговорились на дому у ее матери. Я сначала положил его поперек и прошел по нему через ров, затем приставил его к стене и взлез по нему на дворцовую ограду. Вниз я спустился по открытой из кирпичей сложенной лестнице, которая вела из внутреннего двора на башню, расположенную над главными воротами. Очутившись внутри, я направился в сад. Сначала я миновал аллею деревцов бакула[83] и попал на дорожку, обсаженную кустами мимоз. Я успел сделать по ней только несколько шагов, как вдали, в северном направлении, послышалось жалобное стенание двух уток. Тогда я повернул на север по аллее бигоний и прошел по ней не более чем на расстояние выстрела из лука. Тут я мог, идя по этой аллее, нащупать рукой стены большого дворца в тех местах, где они выдавались вперед. Затем я свернул на восток по усыпанной гравием дорожке, обе стороны которой были обсажены группами деревьев ашока и жасминов. Пройдя по ней некоторое расстояние, я повернул на юг и затем в глубь аллеи манговых деревьев[84]. Тут я приоткрыл коробку, в которой я держал наготове зажженную лампу, и на мгновение осветил местность. Я заметил беседку, скрытую за вьющимся жасмином. Внутри нее была совершенно незаметная снаружи постель, устроенная в виде алтаря, украшенного драгоценными каменьями. Выбрав одно местечко в стенках беседки, я протиснулся внутрь. Стенки беседки состояли внутри из сплошных рядов карликовых амарантов, покрытых распустившимися цветами. С одной стороны было нечто вроде завесы, которую составляли спускавшиеся до земли нежные ветви молодого ашокового дерева. Узнать ее можно было по свежим цветочным почкам, которые выделялись в ней на фоне, состоявшем из густой сети нежно-розовых свежих побегов. Раздвинув эту завесу, я вошел и увидел старательно прибранную, украшенную цветами постель, рядом с ней были коробочки, сделанные из листьев лотоса, содержавшие туалетные принадлежности, употребляемые женщинами при любовных ласках, затем веер с ручкой из слоновой кости и ваза, наполненная доверху духами.