Приключения Каспера Берната в Польше и других странах

Каспер видел, как тяжело отъехала назад пушка, как все вокруг заволокло синим дымом. И тотчас же из лесу в ответ на выстрел отозвались пушки пана Язвицкого.

Начальники кшижаков скакали вдоль рядов своих дрогнувших отрядов, понуждая их снова идти в наступление. Особенно рьяно размахивал мечом человек в белом плаще с нашитым на нем черным крестом. Коперник прицелился еще раз и дал по нему выстрел. Начальник кшижаков тяжело рухнул с коня, а тот помчался прочь, волоча всадника по земле.

К вечеру бурграв доложил Копернику, что враги покинули лагерь. На месте их стоянки дымились незатушенные костры, валялся мусор, издыхающие лошади. Коперник велел их пристрелить. Люди его в пылу гнева чуть было не пристрелили и раненого ландскнехта, забытого в походном лазарете. Наместник распорядился доставить его на носилках в замок.

Отцом Миколаем руководило не одно человеколюбие. Солдат, придя немного в себя, перевязанный и накормленный, охотно давал показания.

- Войско наше ушло обратно в орденские земли, - сообщил он, пересыпая свою речь проклятиями по адресу оставивших его товарищей, начальников, командующего фон Эльстера и даже самого магистра Тевтонского ордена.

Да, у поляков верные сведения: капитаны отрядов, первыми принявшие огонь, все трое убиты. Из их солдат тоже мало кто остался в живых. Командующий фон Эльстер, говорят, храбрый человек, но ему пришлось отступить, так как Ольштын оказался твердым орешком. Взять крепость и город измором, как думал магистр, не было возможности: у кшижаков кончились запасы продовольствия. А кроме того, наемники отказались без поддержки артиллерии штурмовать замок. Магистр же ни пушек, ни продовольствия не мог доставить из-за бездорожья.

- Один-единственный наш "единорог" герр Коперник превратил своим выстрелом в груду осколков, а четыре маленькие пушки завязли при переправе через болото.

Что запасы продовольствия у кшижаков пришли к концу, защитники Ольштына поняли и без признания ландскнехта: в покинутом лагере они то и дело наталкивались на ободранные и освежеванные туши лошадей. Как видно, славные рыцари-крестоносцы, подобно татарам, не брезговали кониной.

Ни одного кшижака не осталось под замком!

- Отрадные вести, - удовлетворенно проговорил наместник, выслушав сообщение об отходе врагов.

Оповещая о победе, в замке ударили в колокол. Ему отозвались колокола всех костелов города Ольштына. Прятавшиеся в погребах и подземельях люди высыпали на улицу. На ольштынском рынке снова стало черно от народу, но сегодня никто не продавал и не покупал. Люди обнимались, целовались. "Виват! Виват!" - гремело повсюду. Толпясь по обочинам улиц, горожане приветствовали своих избавителей. Тут же, откуда ни возьмись, в толпе засновали повара. Они разводили на улицах огромные костры и на них жарили, варили и пекли угощение для победителей и для местных горожан.

На улицах, несмотря на мороз, были расставлены столы с угощением, и за столами не пустовало ни одно место.

А в замке за ужином уже сидели Миколай Коперник, наместник ольштынский, по правую руку от него - Ежи Конопацкий, поморский воевода, по левую Тидеман Гизе, дальше - бурграв ольштынский Дрохвич, староста Миколай Дзялинский и многие другие храбрые защитники Ольштына.

На этот ужин Генрих Адлер Каспера не пустил.

- Там будет слишком много богатых и знатных, - сказал он, - посиди лучше с сыном кладбищенского сторожа!

Тидеман Гизе решил, что здесь, за торжественным и веселым ужином, он наконец встретится с мужественным предводителем мужицкого отряда, но, не видя за столом ни Каспера, ни его друга, решил сам наведаться на следующий день к выздоравливающему Генриху.

Однако на следующий день отец Гизе уже был в дороге: король Зыгмунт затребовал его в Краков со всеми его записями.

Злые языки поговаривали, что король Зыгмунт не то недолюбливал, не то побаивался покойного епископа вармийского.

Злые языки были неправы: получив донесение об обороне Ольштына, а также обо всех военных действиях, предпринятых против кшижаков в Вармии и Поморье, его величество, поднеся к губам нежную ручку королевы Боны, произнес с укором:

- Вот вы, ваше величество, и столь любезный вам пан Дантышек постоянно высмеиваете покойного епископа и всех его кровных. Чтобы вам не было очень скучно, назову только несколько имен людей, особо отличившихся при обороне нашего королевства: Миколай Коперник, каноник, со славой оборонял Ольштын. Большую помощь ему оказал двоюродный его брат Лукаш Аллен, староста Тчевский и второй его двоюродный - Ежи Конопацкий, поморский воевода. А ведь в жилах всех этих храбрецов течет славная кровь Ваценродов!

- Рада за них, - отозвалась королева. - Но уже по одному этому можно судить, что покойный епископ всюду пристраивал свою родню. А этот бедный герцог Альбрехт, которого они разбили наголову и так унизили, разве по матери он не приходится родным племянником вашему величеству?

Наконец Каспер мог на свободе поговорить со своим милым Учителем!

Это случилось в тот вечер, когда Каспер поднялся к наместнику, чтобы еще раз поздравить его с победой.