Приключения Мишки Босякова, кучера второй пожарной части

— Наматывай, Босяков-меньшой, на ус, что старый сказывает,— добавил и Геннадий Сидорович.— Добра мы ведь тебе, мальцу, желаем...

Дядя Коля не ошибался, когда говорил, что беляки Колчака ждут. Верховный правитель для воодушевления своих солдат объезжал на бронепоезде все части Западной и Сибирской армий. Направо и налево раздавал он георгиевские кресты, многих полковников произвел в генералы, унтер-офицеров сделал прапорщиками и подпоручиками. И в заключение вояжа Колчак намеревался побывать в штабе Сибирской армии.

Поэтому-то «голубые уланы» и наводили порядок в городе. Быстрая расправа с подпольщиками без всякого суда и следствия была вызвана желанием показать верховному правителю, что врагов отечества здесь нет и в помине. Воинские части из демобилизованных, нижние чины которых не имели ни строевой выправки, ни ладно пригнанной амуниции, спешно переводились вглубь уезда, а город заполнялся офицерскими батальонами, атамановцами, чешскими легионерами и ротами особого Иисусова полка. Полк этот колчаковцы навербовали из темных религиозных крестьян. Солдаты его на рукавах гимнастерок и шинелей носили кресты, полковое знамя было заменено хоругвиями. Белогвардейские генералы надеялись, что красноармейцы не смогут побороть страха перед богом и полк Иисуса станет грозой для большевиков.

Именитые люди города и заводского поселка были взбудоражены предстоящим банкетом в честь Колчака. Жены их пересматривали в своих сундуках и шифоньерах довоенные наряды и собирались не ударить в грязь лицом перед верховым правителем и его свитой.

Однако настоящего торжества не получилось, хотя на улицах, по которым проезжал Колчак, шпалерами стояли войска и под жиденькие «ура» обывателей молодецки брали на караул, а вечером в залах общественного собрания зажглось столько света, что электростанция «Луч» отключила энергию от остальных районов города.

Верховному правителю после речи аплодировали, но, когда адмирал, воодушевленный такой реакцией, попытался намекнуть публике, что на успешное ведение войны законной и прочной власти требуются деньги и что власть надеется на пожертвования уральских патриотов, наступило неловкое замешательство. Все понимали, что Колчаку нужны крупные суммы в валюте, золоте, товарах. А расставаться с этими ценностями местным богатеям, хоть они и ненавидели люто большевиков, не улыбалось.

Но безвыходных положений не бывает, и верховному правителю тут же преподнесли огромное количество ничем не обеспеченных бумажных денег, им же самим и выпущенных...

Фалеев и дядя Коля дежурили в тот день в общественном собрании. Стяжкин получил от военного коменданта приказ выделить двух самых опытных и надежных пожарных. Брандмейстер долго думал и, наконец, посоветовавшись с Галиной Ксенофонтовной, остановил выбор на своем помощнике и дяде Коле.

В полной парадной форме Фалеев и дядя Коля отправились на дежурство. Перед входом в общественное собрание, украшенным бело-зелеными государственными флагами колчаковской «империи» (зеленый цвет символизировал дремучие сибирские леса, а белый — глубокие сибирские снега), и в вестибюле их встретили пулеметы и увешанные георгиевскими крестами с шашками наголо дюжие казаки из лейб-конвоя верховного правителя. У оробевших пожарных отобрали пропуска, затем окольными коридорами проводили на галерею и наказали никуда не отлучаться...

— ...И, слышь, ребята, — рассказывал дядя Коля, когда пришел вместе с Геннадием Сидоровичем навестить Мишку,— холодные глаза у Колчака сделались, как ему мешок бумажных мильенов подарили. Мы с Виктором Сергеевичем все сверху видели. Стукнул он о ковровую дорожку палашом, буркнул пару слов... и смотался. Без Колчака гулянка-то продолжалась... Только к утру разъехались...

— А подпоручик Прошка Побирский на веселье был? — спросил Мишка.

— Был и твой Побирский,— хмуро ответил дядя Коля, — а что он подпоручик — забудь... Прямо в штаб-ротмистры, слышь, скакнул.

— Чё смеяться-то! — удивился Мишка.— Как это так... в штаб-ротмистры?

— А вот так! За службу верную, поди, получил повышение... Думаете, Миша и Сидорыч, под чьим командованием мы с Виктором Сергеичем вчерась состояли? Под командованием штаб-ротмистра Побирского,— пояснил дядя Коля. — За порядок в общественном собрании он отвечал, вражий сын...

 

XXIII. НЕ СМИРИЛСЯ УРАЛ И СЕЙЧАС

 

Мишка был вне себя от радости, когда Лисицкий наконец разрешил ему встать.

— Но учти, дорогой, — предупредил он, — не очень злоупотребляй свободой... Бегать пока не рекомендую, кувыркаться, сам понимаешь, тоже. Вы, пожалуйста, проследите, Лидия Ивановна...

Первые дни Мишка ковылял по комнатушкам похлебаевского домика, опираясь на палку. Но через неделю палка была заброшена, и парню казалось, что история в конюшнях Александра Гавриловича произошла не с ним. Раны зарубцевались и не болели.

Бездельничать Мишке порядком надоело, и он чуть не бросился на шею Геннадию Сидоровичу, услышав однажды от старшего топорника такие слова:

— Пора бы тебе, Босяков-меньшой, перебираться к нам... Мантилио-то опять без хозяина.