Приключения Мишки Босякова, кучера второй пожарной части

Молодого кучера Засыпкина, который вместо Мишки ездил на одноконной бочке, на днях неожиданно мобилизовали в армию. Кроме него, взяли еще семерых пожарных призывного возраста, поэтому Геннадий Сидорович считал, что Стяжкин не отмахнется от Мишки. Позавчера вторая часть выезжала на пожар: горели дома рядом с военными складами. Правда, огонь к складам не допустили, но нехватка людей сразу дала себя знать, и в военной комендатуре Стяжкину устроили нагоняй: почему пожарная команда действовала так вяло.

Когда Мишка, облаченный в одежду Люсиного отца, кое-где залатанную и перешитую, явился, как несколько месяцев назад, вместе с Геннадием Сидоровичем на брандмейстерскую кухню, Стяжкин, отодвинув тарелку, непонимающе уставился на них обоих. Поползли вверх брови и у Галины Ксенофонтовны.

— Господин брандмайор,— льстиво начал Геннадий Сидорович,— дозвольте обратиться?

— Обращайся, Рожин,— разрешила Галина Ксенофонтовна.

— Чего надо-то? — добавил Стяжкин.

Но лишь старший топорник изложил просьбу, брандмейстер скривил физиономию и презрительно заявил:

— Дураком ты, Рожин, родился, дураком и помрешь... Не знаешь разве, за кем этот Босяков числится?

— Он, господин брандмейстер,— начал уверять Геннадий Сидорович, — давно ни за кем не числится... Прихворнул вот малость...

Однако Стяжкин, не дав ему договорить, молча указал на дверь.

— Господин брандмайор,— попытался продолжать старший топорник, — дозвольте...

— Не дозволю! — отрезал Стяжкин и топнул ногой.

— Стой, Григорий Прокопич,— вмешалась в перепалку Галина Ксенофонтовна и, осмотрев Мишку с ног до головы, поинтересовалась: — Ты, юноша, действительно безработный?

— Так точно! — ответил за Мишку Геннадий Сидорович.

Шепнув мужу что-то на ухо, брандмейстерша выпрямилась и с достоинством произнесла:

— Утром Григорий Прокопич объявит решение...

Галина Ксенофонтовна хорошо помнила, как парень помогал ей и по дому, и по кухне, и ухаживал за Бодягой, от которого ничего уже не осталось: еще на рождество съели. И в то же время она не забыла, что Мишку забрал из части в свое распоряжение франтоватый офицерик Побирский. Поэтому Галина Ксенофонтовна хотела навести о бывшем кучере кое-какие справки...

 

Утром ни свет ни заря Геннадий Сидорович и Мишка были уже под окнами брандмейстерской квартиры. На сей раз Стяжкин принял их более благосклонно. Когда Галина Ксенофонтовна объявила, что Григорий Прокопьевич соизволил зачислить юношу на одноконную бочку, он снисходительно улыбнулся.

Вчера вечером Фалеев по настоянию брадмейстерши звонил в комендатуру. Там ему сердито ответили, что есть дела поважней, чем комплектование пожарных команд кучерами, и если второй части нужен какой-то Михаил Босяков, то пусть об этом голова болит у брандмейстера...

...Лидия Ивановна, прощаясь в тот день с Мишкой, расчувствовалась:

— Не забывай Люду и меня, — говорила она, крестя парня, — навещай... Левы-то у нас больше нет...

И снова Мишка выезжал на пожары ночью и ранним утром, а в промежутки, как и прежде, помогал по хозяйству Галине Ксенофонтовне.

Между тем незаметно подкрадывалась весна. Все выше и выше поднималось над городом и окружающими его горами солнце, лоснились и таяли сугробы, булькали и пузырились ручьи. А на афишных тумбах и заборах пестрели пахнущие типографской краской «победоносные сводки». В начале марта колчаковские армии прорвали Восточный фронт, заняли Уфу, на Казанском направлении дошли до реки Вятки.

Урал внешне казался тихим... Но только внешне... Это был край, где родились лихие пушкари Емельяна Пугачева и герои-красногвардейцы 1918 года, громившие конницу атамана Дутова.

Не смирился Урал и сейчас...

 

XXIV. ВИТАЛИЙ, ТРУБИ!

 

В тылу Колчака, подпирая его режим штыками, действовала огромная армия из американских, японских, французских, английских, белочешских и других интервентских войск. При колчаковской ставке был и «главный советник по вопросам снабжения, предоставляемого союзными правительствами». Занимал эту должность генерал Нокс.

Недавно из Сибири по приказанию Нокса в город отправился целый эшелон е подарками для русского фронта. А вместе с подарками в вагоны погрузился и батальон английского Гемпширского полка.

Еще в конце прошлого века по Покровскому проспекту из железнодорожных мастерских, которые разместились в бывшем Монетном дворе, на товарную станцию была проложена ветка. И однажды утром Мишка, поехав вместе с Галиной Ксенофонтовной на базар, увидел, что весь участок проспекта от ворот Монетки (так горожане продолжали называть железнодорожные мастерские) до польского костела заполнили незнакомые солдаты в смешных коротких шинелях и с желтыми львами на мягких фуражках. Солдаты выкатывали по сходням из вагонов повозки с пулеметами, сводили упирающихся лошадей и каких-то диковинных длинноухих животных (позднее Мишка узнал, что это были мулы, о которых он с Юрием и Люсей читал в книгах), выбрасывали коробки с консервными банками, осторожно ставили на землю ящики с патронами.