Приключения в Красном море. Книга 1

Оба накуды явно не питают ко мне нежных чувств, так как я для них конкурент. Они пробуют выяснить, куда я плыву, мне же хочется узнать, куда держат путь они. Но о таких вещах не принято говорить.

Подплывая сегодня утром к Обоку, я увидел большие белые здания, стоящие вплотную к утесу, вытянутому в сторону Рас-Бира (мыс Бир). Это исправительная тюрьма, построенная нашей администрацией в качестве филиала той, что расположена в Новой Каледонии, где стало уже тесновато. Однако местный климат оказался губительным и для охраны, а национальный напиток «Перно» довершил дело. Пришлось оставить эту тюрьму.

Защищенная от ветра мысом тюрьма превращается в раскаленную печь. Высокая квадратная башня до сих пор стоит на своем месте. Охранники просматривали с нее всю округу, предотвращая побеги каторжников, выполнявших работы снаружи. Отсюда, с этого наблюдательного пункта, беглеца нетрудно было заметить и пристрелить. Это достаточно забавное упражнение в стрельбе восполняло недостаток развлечений в здешних краях. Но заключенные явно злоупотребляли возможностью покончить с невыносимостью жизни. Когда количество «дичи» стало уменьшаться, каторжные работы пришлось отменить или по крайней мере свести их до минимума.

Солнечные лучи падают теперь отвесно на безмолвные руины. Я думаю о том, чем была жизнь для несчастных, втиснутых в эти раскаленные от жары стены. Я разглядываю камеры с обвалившимися потолками, их стены испещрены наивными или непристойными надписями, датами и рисунками. Они свидетельствуют о тоске, которую испытывали в заточении эти существа, лишенные солнца, ибо его лучи не проникали в эти могилы.

Я спешу покинуть развалины тюрьмы, обломки ее стен и малые арки, наполовину разрушенные, издали напоминают побелевшие остовы, которые оставляют гиены в песках пустыни.

Как я и предполагал, Измаил сообщил, что его судно не может отплыть сегодня вечером, так как надо законопатить щели в его корпусе, пользуясь отливом. По договоренности с Шеве я выйду в море один с наступлением ночи, однако он якобы ничего не знает об этом.

Я решил плыть в Кор-Омейру («кор» означает «закрытая бухта»), куда направляется большая часть фелюг с оружием. Шейх Исса, когда я встретился с ним в заливе Анфила, подсказал мне эту стоянку, лучшую во всех отношениях. Но я ни с кем там незнаком, а местные жители пользуются не самой лестной репутацией: они двоюродные братья зараников.

Благодаря юго-восточному ветру мы резво мчимся по волнам всю ночь.

Горный массив, расположенный по соседству с Кор-Омейрой, виден уже издалека, несмотря на ночную тьму. Я поворачиваю к суше, чтобы на восходе солнца находиться вблизи берега. Для небольшого парусника это наилучший способ остаться незамеченным с кораблей, плывущих в открытом море, поскольку, сливаясь с берегом, он не привлечет к себе внимания, если только не окажется в поле зрения подзорной трубы.

На рассвете я различаю пляж, похожий на желтую ленту, протянувшуюся, насколько хватает взгляда, между морем и густыми зарослями, которые поднимаются к горам, возвышающимся на заднем плане. Я могу плыть на расстоянии менее десяти метров от берега — такая большая там глубина, а кроме того, до Кор-Омейры нет ни одного рифа, впрочем, вода настолько прозрачна, что опасность нам не угрожает, если только мы будем предельно внимательны.

Береговой ветер позволяет нам плыть с приличной скоростью, и у меня складывается такое впечатление, будто мы спускаемся вниз по реке — настолько легко идти при умеренном бризе.

Вдоль кромки моря семенят шакалы с обвислыми густыми хвостами, опустив свои мордочки до самой земли. Они высматривают крабов, и это говорит о том, как пусто у них в животе. Проплывая мимо, мы застаем их врасплох, однако они не пугаются и разглядывают нас, навострив уши, а потом опять принимаются за свою, не сулящую большой добычи охоту, двигаясь рысью бездомных собак.

Дальше на берегу я замечаю скопление людей, которое вызывает удивление, потому что нигде здесь, на этом пустынном берегу, не видно ни одной лодки — ни вытащенной из воды, ни стоящей на якоре. На всякий случай я слегка отдаляюсь от суши, чтобы, когда мы будем проплывать мимо, быть недосягаемыми для ружей.

Но, посмотрев в бинокль, я убеждаюсь в том, что это рыбаки; мои люди это подтверждают и рассказывают о кочевых племенах, живущих на побережье и занимающихся сушкой рыбы.

Я приближаюсь к ним без страха.

Полуголые люди бегут вдоль моря, забрасывая накидную сеть.

Как и все арабы в этих местах, они очень красивые, превосходно сложенные, с длинными развевающимися на ветру волосами. Лучи поднимающегося солнца отбрасывают на их мокрую кожу блики цвета полированной меди.

Чуть поодаль от пляжа в приземистых хижинах расположились женщины с обнаженной загорелой грудью, они растирают просо или раскладывают на песке рыбу, выловленную накануне.