Приключения в Красном море. Книга 1

Известные ориентиры — кустарники, пятна на местности и т. д. — позволяют, однако, опытным морякам войти в этот проход, преодолев лабиринт, образованный скоплениями камней, весьма опасный для судна, имеющего осадку более одного метра.

Необычайно мощное приливное течение вталкивает наше судно в это большое озеро, раскинувшееся у подножия гряды красноватых холмов, очень крутых и изрезанных глубокими оврагами.

После того как фелюга вплывает в него, море исчезает из виду, и, если снять мачту, мы тоже станем абсолютно невидимыми со стороны открытого моря благодаря достаточно высокой песчаной гряде.

Узкая прибрежная полоса окаймлена дюнами, покрытыми очень зелеными кактусами, на нее вытащены несколько пирог. Нигде никаких жилищ. Кажется, берег пустынен, однако из зарослей кустарника за нами наблюдает множество глаз.

Как только мы бросаем якорь и наша фелюга разворачивается по течению, из-за дюн выходят три араба с ружьями, положенными на плечи, и присаживаются на корточки.

Я понимаю, что лучше сразу же сойти на берег, чтобы узнать, какой нас ожидает прием. Мои сомалийцы не прочь прихватить с собой оружие. Я же считаю, что это ни к чему. Несколько наших ружей вряд ли нам помогут, если у местных жителей дурные намерения. Для них не составит большого труда перестрелять нас из зарослей, откуда они прекрасно нас видят, одновременно оставаясь недоступными для наших взоров.

Итак, мы покидаем судно без ружей, взяв лишь немного табаку. Однако в свой тюрбан я прячу на всякий случай браунинг. Меня сопровождают Саид и Абди.

Трое арабов дают нам подойти поближе, не вставая со своих мест, один из них с равнодушным видом курит глиняную йеменскую трубку. В ножнах у него изогнутый серебряный кинжал, украшенный филигранными арабесками. По-видимому, это вождь или, по крайней мере, представитель местной знати. Произнеся с расстояния трех метров «салам алейкум», я начинаю именно с него церемонию обмена рукопожатиями. Точнее, это даже не рукопожатия, так как мы не пожимаем друг другу ладоней, ограничиваясь мимолетными прикосновениями. Гость целует свою собственную десницу и прикладывает ее к груди. Эта процедура повторяется по кругу, что занимает иногда немало времени, если присутствующих много.

Мы присаживаемся на песке и не спеша объясняем, откуда приплыло наше судно. В ходе предварительной беседы все пристально изучают друг друга.

Моя физиономия вызывает явное беспокойство у этих арабов. Тогда, сославшись на естественную нужду, я отхожу в сторону, ближе к морю, чтобы оставить их наедине с двумя моими сомалийцами.

Как обычно, им задают вопросы относительно моей личности: мусульманин я или неверный? Возвращаясь назад, я замечаю, что их лица стали чуть менее напряженными. Должно быть, разъяснения сомалийцев их успокоили.

— У тебя есть… что-нибудь? — наконец спрашивает тот, кто кажется мне предводителем.

— Нет, я приехал для того, чтобы встретиться с тобой от имени моего друга шейха Иссы. В Джибути у меня находится большое количество оружия для продажи, и я подумал, что нам, возможно, удастся заключить сделку.

— Ах, это оружие!.. Теперь никто не знает, куда его девать! Покупатели больше не появляются с тех пор, как англичане стали поставлять его Хидрису, который, в свою очередь, перепродает товар почти что задаром… Однако если ты располагаешь оружием, привози его, я попробую его пристроить.

Очевидно, я нарвался на конкурента. У этого человека, скорее всего, есть фелюги, команды которых работают на него, осуществляя перевозки оружия.

К тому же все обстоит гораздо сложнее в таких делах, и для того чтобы войти в сношения с настоящими покупателями, придется преодолеть множество препятствий.

Красивый араб с богато отделанным кинжалом просит меня уплатить два талера в качестве пошлины за якорную стоянку: похоже, так здесь заведено. Я соглашаюсь. Он с большим достоинством берет от меня две монеты.

— А хороша ли эта стоянка? — спрашиваю я у него между прочим.

— Камней там нет, один песок.

Ответ неопределенный, но на худой конец он может сойти и за утвердительный.

Два других араба не проронили ни слова. Полулежа, они с отсутствующим видом выкладывают на песке ровными рядами маленькие камешки.

Пора возвращаться на судно.

* * *

Наступил прилив. Солнце только что скрылось за горами, которые стали сплошь фиолетовыми, а из их темных ложбин поднимаются сумерки.

Это озеро прямо-таки создано для разного рода тайных операций. Расположенные в непосредственной близости горы позволяют каравану с грузом буквально в считанные мгновенья исчезнуть, преследование невозможно из-за того, что на головы незваных гостей в любую минуту могут обрушиться обломки горных пород.

Сейчас на всем лежит печать величественного спокойствия. Стайки морских птиц возвращаются из открытого моря и собираются на воде в ожидании ночи. Грузные пеликаны, садясь, задевают лапами о воду. Их силуэты напоминают античные боевые галеры с сильно выдающимися вперед носами.