Приключения ведьмы Мирославы

Жена старосты только плечами пожала, но в ее глазах я увидела, что знает женщина больше, чем говорит.

— Хозяйка, поведай мне, что бабы в деревне говорят. Я не сплетница и разносить по люду не стану, а делу общему твои слова помочь смогут.

— Так и я не сплетница, Мирославушка, только вот слухами-то земля полнится. Еще бабка моя, Алена Сергеевна, царствие ей небесное, говорила про Авдотью и ее семью разное. И велела она мне, дружбу с ними не водить, и злобы не рождать, а то беду накликаю на себя и на других.

— Что так? Злые женщины и мужчины были в семье Авдотьи Степановны? — задавала я наводящие вопросы.

Уверенность во мне крепла, что за нужную ниточку тяну.

— И злые, и глазливые, и злопамятные, — ответила Марфуша и быстрый взгляд на оберег-подковку бросила. — Поговаривают, что бабка Авдотьи ведьмой была.

— Ведьмой? — удивилась я.

— Так как же это… — растерянно проговорила я, вспоминая рассказы бабушки.

Она много раз повторяла мне, что в здешних краях, только наша семья силой одарена была. Только вот… Почему же и мою бабушку Авдотьей величали?

Сердце сжалось до размеров булавочной головки. Как же такое возможно? Неужели рядом еще одна ведьма жила все это время, а бабушка не знала? Или знала, но скрывала это?

— А еще, что о той семье говорят? — уточнила я, стараясь, чтобы никто моего беспокойства не приметил.

Марфуша заалела щеками и на мужа посмотрела стыдливо.

— Да брешут разное, — отмахнулся староста Осиник.

— И все-таки? — упрямилась я.

— Поговаривают, будто мужики с ними не живут, — протараторил Осиник.

— В каком смысле не живут? — не поняла я.

— Да мрут мужики рядом с ними, — прошептала Марфуша, — за несколько месяцев сгорают.

— Отчего мрут? — опешила я.

— Так откуда же нам о том ведать? Кто от сердца, а кто еще от какой болячки, — пожал плечами староста. — Только и успевают им чадо заделать, а потом тут же на тот свет отправляются.

— А у Авдотьи Степановны дети есть? — поинтересовалась я.

— Нет, — покачала головой Марфуша. — Она мужицкий род пуще колдовства ненавидит.

То, что я услышала, обескуражило. Мне нужно было обдумать услышанное и поговорить с Клавдием. Неужели Авдотья ведьма?

«И да, и нет!» — мелькнула в голове мысль, и тут же в памяти возник тот аромат, что сбивал меня с толку, рядом с бабкой Степановной.

Я когда-то уже слышала этот запах. Сладковато-пряный аромат с нотами камфары. Он оставляет после себя горький привкус во рту. Майоран имеет подобный запах. И ведьмам он не по нраву. Потому и траву эту мы используем только в сушеном виде и в очень маленьких количествах.

— Бабушка, что это так противно пахнет? — спросила я, кривя нос.

Мы были на деревенском базаре — закупались провиантом. Бабушка, обычно, мясо покупала, яйца и мед. Овощи, фрукты и травы она выращивала сама. Но торговка зеленью привлекла мое внимание. Я рассматривала пучок интересного растения. Небольшие ветвистые стебельки с маленькими округлыми листочками светло-зеленого цвета. И не смотря, на симпатичный вид, запах у нее был раздражающим.

У бабушки много трав росло на огородике, но такой травы я не видела раньше. Зато у торговки этой травы было в достатке.

— Дите неразумное, — усмехнулась торговка, — эта травка отличная приправа для мяса. Только я ее выращиваю, больше ни у кого не найдете. Возьмите, не пожалеете! Вкус и аромат блюда будет замечательный.

— Благодарю, но я травы в мясо не кладу, — вежливо отказалась бабушка, — предпочитаю истинный вкус.

Меня отвела бабушка в сторону и напомнила, что я должна следить за тем, что говорю.

— Но ведь эта травка пахнет невкусно, — обиженно буркнула я, — ничего дурного я не сказала.

— Не нужно о своих вкусах кричать на каждом углу, Мирослава. Тем более, только тебе и мне эта трава противна, остальным же понравится может.

— А почему она нам противна? — любопытствовала я.

— Аромат этот у ведьм дурным считается. Он на опасность указывает.

— Какую такую опасность?

— Аромат майорана говорит, что перед тобой живая мертвая ведьма, — пояснила бабушка. Только ее слова меня еще больше запутали.

— Как же это может быть?! Живая и мертвая одновременно?

— Да, Мира, бывает и такое. Это редкость большая. А значит она, что в живом человеке мертвая сила хранится. И колдовать она, как мы, не может, и жить простой жизнью тяжко. Сила изводит «сосуд», мучает и умереть не позволяет…

Я быстро поднялась из-за стола, поблагодарила хозяев и к выходу направилась.

— Так что же нам делать-то, матушка ведьма? — нагнал меня вопрос Осиника.

— Считай староста, у кого сколько хлеба осталось. А потом встретимся все вместе и обсудим — решим, как из беды выходить!

— Так я…

— Сейчас либо вместе выживать, либо умирать по одиночке, — строго произнесла я.

— И то верно, — вздохнула Марфуша.

Я шла, не ведая куда. Ноги сами несли меня по проторенной дорожке. Мысли разные в голове вертелись и отдыха не давали.