Читаем Принцесса Греза полностью

Чего ж он сам, зевака из зевак,

Поэт хваленый, этот риск затеял?

Когда к нему на службу я вступал,

К болезненному, доброму ребенку,

Я думал жить спокойно и разумно,

Лечить его на суше, не на море.

Пускай их черт на вертел всех посадит,

Пусть сжарит ад проклятых пилигримов

Антиохийских! Первые они,

Придя к нему в его спокойный замок,

В час ужина, за вкусною индейкой,

Ему напели в уши про нее,

Про Мелисинду сказочную эту.

С каким они усердьем неуместным

Хвалили дочь великого Раймунда

И Годиерны! Слушать – просто бред!

Чего-чего они не говорили:

«Цветок далекой Азии роскошный,

Звезда небес!» Чего они не пели!

Особенно один, с безумным взглядом…

Он, помню я, наговорил такого,

Что, встав из-за стола, наш милый принц,

Поэт, влюбленный в тень и шорох ветра,

Провозгласил ее своею дамой

И с той поры остался верен ей,

О ней мечтая, для нее рифмуя…

И так себя настроил за два года,

Что наконец, день за день угасая

И близкий свой предчувствуя конец,

Решил пуститься в путь за сине море

К неведомой своей «Принцессе Грезе»,

Не в силах умереть, не увидав

Хотя на миг ее!..

Брат Трофимий

Но, друг Эразмус…

Эразм

Теперь ему зато морское дно

Гробницей будет!.. А его приятель,

Любезный сир Бертран д\'Аламанон,

Когда Рюделя в голос все старались

Отговорить от гибельной затеи,

Он восхвалял один его любовь,

В стихах его безумье воспевал

И вместе с ним отправился в прогулку.

Да это дико!.. Это все нелепо!..

И вы могли вмешаться в это дело!

Понятней уж, что я здесь очутился,

Но вам прощенья нет. Вы допустили,

Чтоб Жофруа Рюдель, один из всех

Известных миру рыцарей и принцев,

Отправился к проклятым сарацинам

В поход – и не в крестовый! Стыд! Позор!

И, пилигрим любви, поет он с лютней,

Что цель его – совсем не Гроб Господень.

Брат Трофимий

Кто знает цель, к которой нас Господь

Предназначает свыше!

Эразм

Стыд! Позор!

Из-за чего идем мы в Палестину?

А? Из-за пары женских глаз! Нелепость!!!

Брат Трофимий

Поверьте… Богу это не противно.

Эразм

Быть может, и угодно?!

Брат Трофимий

Да.

Эразм

Ого!

Брат Трофимий

Ему угодно все, что бескорыстно,

Что б ни было: крестовые походы

Иль эта бескорыстная любовь.

Эразм

И вы… и вы способны допустить

Сравнение любовных похождений

С походом крестоносцев на защиту

Святыни нашей?..

Брат Трофимий

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сильмариллион
Сильмариллион

И было так:Единый, называемый у эльфов Илуватар, создал Айнур, и они сотворили перед ним Великую Песнь, что стала светом во тьме и Бытием, помещенным среди Пустоты.И стало так:Эльфы — нолдор — создали Сильмарили, самое прекрасное из всего, что только возможно создать руками и сердцем. Но вместе с великой красотой в мир пришли и великая алчность, и великое же предательство.«Сильмариллион» — один из масштабнейших миров в истории фэнтези, мифологический канон, который Джон Руэл Толкин составлял на протяжении всей жизни. Свел же разрозненные фрагменты воедино, подготовив текст к публикации, сын Толкина Кристофер. В 1996 году он поручил художнику-иллюстратору Теду Несмиту нарисовать серию цветных произведений для полноцветного издания. Теперь российский читатель тоже имеет возможность приобщиться к великолепной саге.Впервые — в новом переводе Светланы Лихачевой!

Джон Рональд Руэл Толкин

Зарубежная классическая проза
Самозванец
Самозванец

В ранней юности Иосиф II был «самым невежливым, невоспитанным и необразованным принцем во всем цивилизованном мире». Сын набожной и доброй по натуре Марии-Терезии рос мальчиком болезненным, хмурым и раздражительным. И хотя мать и сын горячо любили друг друга, их разделяли частые ссоры и совершенно разные взгляды на жизнь.Первое, что сделал Иосиф после смерти Марии-Терезии, – отказался признать давние конституционные гарантии Венгрии. Он даже не стал короноваться в качестве венгерского короля, а попросту отобрал у мадьяр их реликвию – корону святого Стефана. А ведь Иосиф понимал, что он очень многим обязан венграм, которые защитили его мать от преследований со стороны Пруссии.Немецкий писатель Теодор Мундт попытался показать истинное лицо прусского императора, которому льстивые историки приписывали слишком много того, что просвещенному реформатору Иосифу II отнюдь не было свойственно.

Теодор Мундт

Зарубежная классическая проза