Принцесса и страж

— Нет-нет, не шевелись… — она взяла его за плечи. От взгляда на его ногу свело живот — вся штанина пропиталась кровью.

Смотритель задрал её, и его губы стянулись в линию.

— Задета артерия — надо срочно прижать… Мой короб, быстро!

Отли, уже выбежавший к ним, метнулся назад, за коробом. Грэм посмотрел на Найви:

— Жми здесь, пока я не перетяну ногу, — он просунул ладонь Найви под колено Айвэна. — Большие пальцы сюда, остальные в подколенную ямку… Жми, сильнее!.. Или он умрёт от потери крови!

Найви едва понимала, что делает. Айвэн сквозь стиснутые зубы шипел. Прибежал принц, ловчий взял из короба склянку и плеснул чем-то на рану (Айвэн содрогнулся всем телом и вскрикнул), потом перетянул ногу. Пока он трудился, Найви держала Айвэна за руку и что-то шептала, едва слыша саму себя.

— Пока это всё, что мы можем, — смотритель утёр со лба пот. — Нужно донести его до плота.

От лица Айвэна отлила кровь, он сильно ослаб. Грэм наклонился к нему и велел:

— Хватайся за мою шею.

— Обойдусь…

— Хватайся, кому говорят!

— Айвэн, ну же!.. — взмолилась Найви.

И он сдался — ухватился за шею смотрителя.

Тот взвалил Айвэна на спину, Найви вырвала из земли факел, а Отли взял короб — и они так быстро, как могли, пошли к озеру. За то время, что длилась схватка, небо успело почернеть, и им пришлось искать в камышах плот. Наконец отыскав его и перетащив к воде, они уложили Айвэна на доски.

Вчетвером на плоту они едва уместились. Грэм взял палки с лапником и начал грести.

Отли, поглядев на лес, вдруг спросил:

— Он ведь не вернётся?..

«Как он может вернуться? — подумала Найви. — Его же мечом проткнули».

И тут же сама себе ответила: «Точно — и теперь у него есть меч».

Смотритель грёб изо всех сил, стремительно отдаляясь от берега. Ладонь, свободную от факела, Найви положила Айвэну под голову и стала шептать:

— У айринов тебе понравится, вот увидишь!.. Мы с тобой вместе будем летать на зверокрыле, облетим все острова, какие есть! На острове, где я жила, много пещер, и мы будем ходить по лесу, пока не побываем в каждой…

Её голос звучал под плеск «вёсел» и хриплое дыхание Грэма. Айвэн чуть слышно отозвался:

— Ты же свой остров почти не помнишь.

— Я помню, как там красиво — ты такой красоты и представить не можешь!..

— Могу — я ведь видел тебя.

Найви умолкла, рука с факелом стала нетвёрдой. А потом Отли вдруг спросил:

— Что это?..

Проследив за его взглядом, Найви заметила проблеск — словно сапфир подсветили изнутри и бросили в озеро. Синеватое свечение разлилось в одном месте, потом в другом, и вот уже дюжины огоньков зажглись в тёмной воде. А затем раздался всплеск, и рядом с плотом из воды высунулась рука.

Найви с Отли вскрикнули. Рука — тонкая, как у младенца, с перепонками между пальцами — поднималась всё выше. Сквозь склизкую кожу виднелись сосуды, по которым бежала кровь — почему-то синяя… И кровь эта мертвенно светилась.

Второй рукой чудовище схватилось за траву на островке и вылезло. Чуть не выронив факел, Найви почувствовала, как в неё вцепился принц; на них глядело существо, похожее на осьминога, но с человеческим туловищем и руками. Блестящая от воды кожа была белёсой, как у мертвеца, вместо ног извивались щупальца. Но самым жутким была голова: лицо человека, а вместо затылка — рыбья пасть. И где-то в груди пульсировал синий сгусток — светящееся сквозь кожу сердце.

Найви перестала ощущать под собой плот. Грэм прохрипел, начав грести быстрее:

— Они светятся, потому что чуют добычу. Сейчас попытаются влезть в наш разум. Думайте о чём-нибудь, считайте… Можно вслух!

— Раз… — начал Отли дрожащим голосом. — Два… Т-три…

А стылых было всё больше; один за другим они взбирались на островки, и ночь озарил холодный свет их сердец.

Голос принца постепенно слабел. Найви вдруг захотелось нырнуть, и она с ужасом поняла, что это желание навязали ей стылые. Один из них, перегнувшись с островка, потянулся к плоту.

Найви отчаянно взмахнула факелом:

— Нет, убирайтесь!

Чудовище одёрнуло руку, засмеявшись жутким, похожим на кашель смехом. Заметив, как принц глядит в воду, Найви развернула его к себе:

— Не смей их слушать! Не смей, ты меня понял?! Слушай не их — слушай меня!

И Найви начала петь — одну из тех песен, что слышала когда-то в Прилесье:

Солнце гаснет в синеве,

Тает золото в траве,

И на поле у реки

Ветер гладит васильки.

А в лесу, где сойка бдит,

Тихо дудочник гудит:

Чудной музыкой своей

Гонит зло он от людей.

Ей показалось, что стылые глядят с удивлением. Найви вновь растормошила Отли, потом Айвэна:

— Слушайте, слушайте мой голос!!!

От рассвета дотемна

Его музыка слышна,

А коль звёзды уж видны,

Дудочник приходит в сны.

Шлёт он звуки, как стрелу,

Из углов сгоняя мглу,

И мотивом, как метлой

Выметает страх долой.

Где-то булькнуло: поняв, что стылый плывёт к ним, Найви развернулась. Щупальце схватилось за плот, и она обожгла его факелом, заставив оторваться.

Половиц зловещий стон

Мигом прогоняет он;

Не нарушить скрипам сна,

Пока музыка слышна.

Соскользнёт оскал с теней,

Тает сумрак у дверей,

И смеётся, как капель

Несмолкаемая трель.