Принцесса из Шанхая

Но Треусов не смог бы не то что убежать – он не смог бы даже пошевелиться. Он застыл в оцепенении, не сводя глаз с куклы: происходящее заворожило его. Лика вскрикнула, когда армейский нож сыщика, мелькнув в темноте стальным лезвием, вспорол мягкий животик красавицы Чань, и оттуда показалась пожелтевшая вата… затем нечто по виду напоминающее грецкий орех: не простой, а золотой. Щелк! Створки «ореха» раскрылись, и перед восхищенными взорами присутствующих показалась отливающая черным перламутром жемчужина…

Люди застыли, очарованные ее мистическим блеском, а луна вышла из облаков, словно тоже захотела полюбоваться на этакую редкость. В лунном свете жемчужина вспыхнула, и, вобрав в себя колдовскую силу ночного светила, затаила ее в своей непостижимой глубине…

ГЛАВА 31

Лика зажгла в гостиной желтые лампы, и присутствующие заняли свои места за столом. Их было трое, не считая хозяйки. Ростовцев, Ева и сыщик. Лика скромно опустила глаза – ни дать ни взять гимназистка выпускного класса: темное платье с белым воротничком, строгая прическа на прямой пробор, никакой косметики, никаких украшений. Ни одного намека на стрелка, который из своего укрытия берет на прицел другого человека. Как обманчива порой бывает женская внешность! Как легко поддаться ее обольстительной лжи!

Ростовцев не сводил глаз с этой умопомрачительной «гимназистки», изредка бросая на сыщика нетерпеливые взоры. Ну, когда же тот объяснит всю подоплеку странных событий, в которые невольно оказался вовлечен Альберт Юрьевич? О чем он, кстати, ничуть не сожалел.

– Не томи, – взмолилась Ева. – Пауза становится неприличной.

– Да-да, – подхватил Ростовцев. – Будьте добры, введите нас в курс дела.

– Кое-кто прекрасно понимает, что я не смогу наполнить свой рассказ всеми подробностями, – заговорил Всеслав. – Я позволил воображению дорисовать недостающие детали, каковых было множество. Но финальная сцена подтвердила мои смутные догадки.

– Нельзя ли по порядку?

– Разумеется. С самого начала, как вы изволили обратиться ко мне за помощью, – сыщик повернулся в сторону Лики, – меня не покидало ощущение дежавю и пренеприятнейшее чувство, будто кто-то водит меня за нос. Этот «кто-то» – вы, мадемуазель! Вы попросили меня разобраться, что творится вокруг вас, тогда как отлично знали все сами. Вы приехали в Москву не прятаться, а искать. Да, вы были напуганы, вы были в растерянности… вы были подавлены одиночеством и постигшим вас горем. Но за ширмой добродетельной девицы, утонченной аристократки, провинциальной скромницы, несчастной сироты, таежной недотепы, молодой неопытной женщины, неискушенной в безжалостных современных играх… скрывалась твердая решимость. Вы казались легкой добычей! У вас было много лиц, как и положено… Дракону.

– Дракону? – вздрогнул Ростовцев. – Вы шутите!

– Отнюдь. Мифическое существо имеет свойство проявляться всевозможными способами, и в женской ипостаси инь — темной, мутной и завуалированной, – оно наиболее изощренно и коварно. Мадемуазель Лика – истинная дочь своего отца!

Дракон всегда возвращается!

Лика хранила молчание сфинкса. Ева разволновалась, раскраснелась. Альберт Юрьевич опешил.

– Постойте… – вмешался он. – У меня голова идет кругом. Вы же говорили, что она поручила вам…

– Это я придумал себе легенду, – перебил сыщик. – Для объяснения своего чрезмерного любопытства. Мне ведь нужно было встречаться с людьми, задавать им неудобные вопросы. А Лика и без меня знала, кто ее родитель. Александр Шершин, последний король игорной «империи»! Звучит, не правда ли? После его смерти то, что еще держалось, окончательно развалилось, куски расхватали – кто что смог урвать, – растащили по углам, раздробили, рассеяли. В прежнем виде она уже не возродится.

Ростовцев не верил своим ушам, хотя после того, как выбил у Лики из рук охотничье ружье, которое едва не выстрелило, перестал обольщаться насчет своей проницательности. Так заблуждаться!

– Я буду излагать вашу историю, а вы меня поправите или дополните, – обратился Смирнов к своей клиентке. – Признаться, меня давно одолевали подозрения по поводу вас. Я принимал вас за скучающую барышню, желающую поразвлечься… и ошибался. Вы наняли меня с определенной целью: отыскать вашего брата по отцу, сына его первой жены… вернее, женщины, которую Шершин бросил ради Екатерины Ермолаевой. Я прав?

Лика кивнула.

– Мама, умирая, рассказала мне все, – призналась она. – И про отца, и про Селезнева… Она сама случайно узнала… уже там, в тайге, с кем связала свою жизнь. Это и свело ее в могилу. Мама никогда не любила Аркадия, но вынуждена была делить с ним жилье, кусок хлеба и постель, так уж получилось. Думаю, она пошла на это ради меня. Однажды… она случайно наткнулась на тайник, где он хранил жемчужину, и обо всем догадалась.

– А где Селезнев… то есть Клещ, устроил тайник? – спросила Ева.

Лика пожала плечами.