Принцесса из Шанхая

– Какой кошмар? – осторожно спросила Ева.

Лика оглянулась, помолчала и быстро, сквозь слезы, зашептала:

– Иногда мне кажется, что я… что у меня… слишком обостренное воображение. С тех пор, как умерла мама, я не нахожу покоя! Я ни с кем не могу быть до конца откровенна, даже со Стефи я не позволяла себе… говорить обо всем. Мне повсюду мерещатся странные вещи, возможно… я теряю рассудок. Когда… мы жили на таежном хуторе, мне иногда казалось… будто бы отчим, – Аркадий, – как-то пристально на меня смотрит. С вожделением… понимаете? А после смерти мамы эти мысли стали преследовать меня днем и ночью. Я запиралась от него в своей комнате на крючок, приставляла к двери стул… и все равно прислушивалась к каждому шороху, каждому скрипу половицы! Я… начала его опасаться и… так измучилась, что желала ему смерти. Ужасно, правда? Но я ничего не могла с собой поделать. Когда он уходил, я молилась, чтобы он не вернулся. Я корила себя, обвиняла в черствости и злобе… каялась и снова хотела избавиться от него! И однажды… он исчез. А «перо дракона»… и те следы во дворе… не плоды ли моего болезненного ума? Из глухого Ушума я переехала в Москву, но… ничего не изменилось. Как только я увидела Стефи… сразу заподозрила, что с ней случится какая-то жуткая вещь. И вот… она мертва! – Лика схватила Еву за руку и крепко стиснула. – Вам никогда не приходило в голову, будто ваше сознание раскалывается, рассыпается на бесчисленные фрагменты, которые вы никак не можете собрать в нечто единое и стройное? Что вы… не живете, как все окружающие вас люди… а двигаетесь на ощупь в густом тумане? Что вы не помните своего прошлого, а ваше будущее неясно, размыто? Что вы не имеете понятия, как вам следует поступать, куда идти, кто ваш друг, а кто враг? Кто вы в этом мире? Зачем вы здесь? Кому вы нужны?

Ева не перебивала, давая Лике излить накопившееся смятение, замешательство и страх.

– Лес, город… какая разница для измученного ума? – продолжала та. – Аркадий пропал. Но мои мысли о мужчинах остались. Я вообразила, что Альберт Юрьевич оказывает мне знаки внимания, а он… собирается жениться на другой женщине! Меня пригласили на торжество по поводу их помолвки, а я ловлю себя на тех же ощущениях! Мало того, я вообразила, что и господин Треусов неравнодушен ко мне, что он… как-то особенно расположен, особенно

любезен. А ведь у него тоже есть женщина, с которой он встречается, которую он любит… я полагаю. Что это со мной, как не расстроенные нервы?

– Перья Дракона – не плод фантазии, их можно увидеть, пощупать, – успокаивала ее Ева. – Вы их вовсе не придумали.

Лика вздохнула и прижала ладонь ко лбу.

– У меня здесь все путается… сплошной мрак. Я подумала, что Стелла умрет, раз она лишилась пряди волос, и она… умерла. Ее убил Дракон!

— Я вам верю, – просто сказала Ева. – Идемте в магазин, за цветами.

Лика, погруженная в свой страх, послушно пошла за ней. Они выбрали белые гвоздики, заплатили, Ева взяла свою спутницу за локоть и повела к такси. Водитель коротко посигналил.

– Я вам заплачу за простой, – пробормотала Лика, полезла за кошельком, вскрикнула, бросила сумочку на землю и пошатнулась.

– Помогите мне! – обратилась Ева к таксисту. – Женщине нехорошо, посадите ее в машину.

Пока тот возился с бледной как полотно пассажиркой, Ева подняла сумочку и уселась на заднее сиденье, рядом с Ликой.

– Нам на кладбище, – сказала она, называя, куда именно нужно ехать. – Побыстрее, пожалуйста.

Водитель понимающе кивнул, – теперь ясно, почему молодой женщине стало дурно: видно, похоронила кого-то из близких, не в себе от горя.

Лика закрыла глаза, сидела ни жива ни мертва.

– Что случилось? – прошептала Ева.

– Су… сумочка…

Ева медленно приоткрыла сумку, ничего из ряда вон выходящего она там не увидела – обычные женские мелочи: складной зонтик, расческа, пачка бумажных носовых платков, кошелек… а это что такое? Между кошельком и расческой затесались светлые волоски. Та самая прядь? Не может быть…

– Вы открывали сумочку после того, как вернулись из ресторана домой? – наклонилась она к Лике.

Та, закусив губу, качнула головой:

– Нет. Нет! Если бы я… Нет! Это… волосы Стеллы?

– Предполагаю, да, – ответила Ева. – Как они оказались в вашей сумке?

– Н-не знаю! – в голосе Лики сквозило отчаяние. – После ресторана… я бросила сумочку в прихожей и не прикасалась к ней. Я же говорю, со мной что-то не так!

– А ключи? Вы доставали из сумки ключи, чтобы открыть дверь квартиры?

– Ключи я ношу в кармане пальто.

– Простите за любопытство, Ростовцев заходил в квартиру вместе с вами?

– Он проводил меня до двери, дождался, пока я открою, и ушел. На мне был его пиджак, а мое пальто… он держал в руках. Потом… я взяла пальто, достала ключи… начала открывать… это я хорошо запомнила. Боже мой! – Лика снова заплакала. – Если бы Стелла умерла прямо там, в «Элегии»… мою сумку обыскали бы… и… как бы я оправдалась?

Таксист обернулся и спросил, нужна ли помощь. Ева махнула ему рукой – дескать, сама справлюсь.