Принцип неопределенности

Стараясь скрываться от наблюдения за собой, как делал это ранее еще в метро, я добрался до отделения Банка муунов. Пусть и потакая паранойе, но иначе я не мог. Недолгая процедура оформления счета напомнила регистрацию паспорта, но вопросы, интересующие банковский персонал касались моей физиологии, а не личности. Им была важна только надежная привязка счета к моей биометрии. Не соотнося ее с моей личностью и паспортными данными. Еще одна карта в колоде — возможности игры расширяются. Возможность оформить обезличенный, номерной оффшорный счет прямо в столице меня позабавила, но вместе с тем удивило полное попустительство официальных властей.

Мимо автоматического ателье я прошел не останавливаясь, хотя и собирался обновить свой гардероб. Делиться биометрическими данными с посторонними непроверенными организациями я не спешил. Вряд ли здесь так уважают право на неприкосновенность такой информации, как в Кореллии.

Привязав счет к своей биометрии, я хотел было выслать его Траверу по комлинку. Отстегнув от пояса коммуникатор, соседствовавший с клеткой Фарадея для паспорта и прочих карт, оснащенных радиочастотной идентификацией я начал поиск беспроводных сетей.

«Ваше устройство связи не имеет требуемого сертификата соответствия, не внесено в список одобренных для безопасной коммуникации, его использование может повести к нежелательным последствиям вроде заражения вирусами и непреднамеренному использованию нелицензионного ПО… бла… бла… и так далее». Сообщение было более чем красноречиво. Также меня информировали, что у меня нет цифрового ключа идентификации для использования бесплатных общественных сетей. Но я не спешил набрасывать на себя поводок раньше времени.

Голонет, что официальный, что его темная шифрованная часть в равной мере развивались по простым и диким законам естественного отбора. Согласно которым ничто не создается с нуля, а лишь приспосабливается к новой ситуации, мутируя, видоизменяясь и заимствуя чужие гены в ходе горизонтального переноса. И, практически, останавливаясь в развитии, коль скоро это всех устраивает. Все новые решения, как матрешки содержат в себе старые, поддерживают давно и безвозвратно устаревшие протоколы, таская за собой мусорную ДНК, состоящую из старых вирусов и паразитов, обрастают подпрограммами и чужими алгоритмами. И как бактерии в кишечнике в них роились многочисленные скрипты, подчас шпионские и даже глисты социальных сетей, внимательно запоминающие, какие же страницы вы посещаете и рекламу какого рода вам надо подсунуть. Голонет давно уже не представляет собой набор документов и простых протоколов связи — нет, каждый сайт это уже огромная программа как умелый паразит сжирающая ресурсы любого устройства, на котором его откроют. Но ровно настолько, чтобы пользователь этого не замечал раньше времени. Иначе говоря, гигантские скорости связи и производительность датападов и серверов расходовались на страницы, распухшие от голографических картинок и бездарного высокоуровневого кода галактической протяженности. А то и собранные не обращаясь к их внутренней структуре — в инструментах для ленивых. И всех это устраивало.

Что же касалось даркнета Галактики — ему мешали жить так конкретно, что он вынужденный выживать в более тяжелых условиях не мог обзавестись эволюционным излишеством вроде павлиньего хвоста или развесистых оленьих рогов. Хитрая, невзрачная крыса-мутант, способная проникнуть куда угодно и питаться крафтбумагой и машинным маслом — вот чем он был. И это меня устраивало — ничего лишнего.

Но выйти в него здесь было не так просто. Для этого нужно «вредоносное» или «нежелательное» ПО. Которое нельзя установить на устройство, которому дозволено выходить в эти контролируемые, ухоженные шпионами публичные сети. Искать же обходные пути не было времени.

Особенно тяжело это было делать в этом колючем окружении, порождавшем самим своим устройством бессильную черную злобу. Которая сама лишь усиливала чувствительность ко все глубже и глубже вонзающимся в виски раскаленным иглам. Прижавшись лбом к холодной стене медленно и неглубоко дыша, я постарался успокоиться. Насколько это было возможно — подумать о чём-то приятном и не столь сильно ранящем сознание — это получилось. Приступ, вызванный столь грубым и неумелым обращением к Силе начал постепенно стихать, хотя и не отпустил меня насовсем.