Принцип неопределенности

Благодаря своей примитивной конструкции он давал огромное тепловое загрязнение. Но мне с него налоги не платить. Хотя я и не до конца понимал схему этой аферы. Реактор, расположенный под моей пятой точкой был раскален, как печь и от него бы веяло жаром, если бы он не обдувался набегающим потоком воздуха. Воздух, проходивший, через радиаторы раскалял и без того облупившуюся краску на бортах гравицикла. Мощность реактора была разогнана поднятием рабочей температуры двигателя. Репульсоры держали раму гравицикла в воздухе, в движение же его приводил термореактивный двигатель. Этот движок отличался от традиционного двухконтурного самолетного движка только тем, что тепло подводилось в цикл не сжиганием сгораемого топлива, а работой встроенного термоядерного реактора. Нет нужды говорить, что он тоже был форсирован. Обводы аппарата не были рассчитаны на полет на таких высоких скоростях. Но как говорил Феррари, аэродинамику придумали бездарности, не способные сконструировать мощный двигатель. Более экологичные модели использовали другие движители: репульсоры, электрические вентиляторы или иного, еще более экзотического рода. Турбина с управляемым вектором тяги визжала, как движок Боинга. Половина аварийных аккумуляторов была снята, о емкости других можно было только догадываться — хотя на панели и горела полная стопка батареи, это было нужно, чтобы обмануть систему самоконтроля технического состоянии этого летающего мотоцикла. Поэтому приборная панель не отображала реального состояния этого мусора.

Верхом на этом вибрирующем турбопылесосе я чувствовал себя камикадзе. Впрочем, этот брутальный аналог мопеда обошелся мне всего в две штуки кредитов, если перевести затраченную крипту, и был способен разогнаться почти до звуковой скорости. Препятствием этому было отсутствие кокпита и здравый смысл. Козырек из транспарстила не защищал должным уровнем от шума и потоков воздуха. Глухой шлем шел к этому драндулету в комплекте, не давая мне лишиться слуха.

Я отвлекся, пролетал мимо «Киберблока», построенного корпорацией «Сенс-нет».

Блок этот был заполнен миллиардом разумов, захваченных в плен иллюзорным раем виртуальной реальности. Не прожигая свою жизнь, но медленно тлея в оковах кабелей и труб, ведущих к системе жизнеобеспечения, почти без движения, как индейки на мясной ферме, они проживали свои жизни, полностью погрузившись в искусственный цифровой мир. Связь, доступ к сетям и программам, да и обеспечение собственного «мяса» они оплачивали, выполняя работы в той же сети. Не все могли сделать дроиды и суперкомпьютеры, или многочисленные армии «белых воротничков». Корпорация Сенс-Нет, создавшая свой филиал «матрицы» сдавала внаем умственные возможности своего биокомпьютера, собранного из миллиарда игроманов.

Ничто, встреченное мной в Корусканте, в Силе не было примечательнее, чем эта цитадель кибернетики. Мысли и чувства, вызванные искусственным миром, не отличались от настоящих, сливаясь в единую безвкусную мутную кашу, в то же время весь сонм разумов мало волновал Силу. Выключенные от действительности, не способные изменить ничего в ее движении, они почти игнорировались ей. Сила обтекала дворец иллюзий, нигде не встречая должного сопротивления. Я без сожаления улетел подальше от этого грустного места.

Три часа полета и я на месте. Проход в очистную станцию, как зев морского чудища проглотил маленький спидер.

Меня в нашем закутке встретила компания не только из Фарланда, Травера и Нейлы. Было еще несколько человек с оружием. Я посмотрел на капитана, с молчаливым вопросом на лице. Он отвел меня в сторону.

— Крыша сменилась. И им тоже нужны деньги. И как ты понимаешь бОльшие.

— А что с предыдущей? — спросил я его.

— Проблемы с законом. Они на дне. Понимаешь, ниша освобождается, а по законам биологии…

— И какова цена нашего спокойствия? — я глянул в сторону молчаливых парней с масками на лицах.

— Миллион. Они пронюхали про товар и в курсе, что у нас есть достаточная сумма — тихо сказал он. — Но у них не хватило мозгов не угрожать мне.

— Ха! У меня есть идея.

— Что-то связанное с чемоданом? — подозрительно сказал твилек.

Когда разговариваешь с представителями этого вида надо следить за движениями головных отростков — лекку. Они выражают эмоции и придают дополнительный смысл сказанному. Оригинальный язык Рилота вообще не возможен без этих элементов организма. Более того он ими может и ограничиваться — даже без слов они также хорошо понимают друг друга. Сейчас его лекку шевельнулись, выдавая тревогу и недоверие.

— Точно. Нас не пускают на борт?

— Да. Боятся, что уведем корабль. Начальство — сказал он презрительно — скоро прибудет.

— Подождем, — безразлично сказал я.

Подошел Фарланд. Он рассматривал мое транспортное средство.

— На какой помойке ты его приобрел? — сказал он пренебрежительно, — ему лет двести, наверное.