Принцип неопределенности

Потом оказалось, что плотность населения в два раза превосходит таковую согласно переписи. Оказывается рабам, по их мнению, не нужно регистрироваться, получать документы и соответственно проходить диспансеризацию. Мы уже наладили выпуск временных документов, но местным это не понравилось. Насекомые херовы. Им какие доводы не приводи, а их говенное поведение все равно управляется ферромонами, химическими метками, помечающими все вокруг.

— Как у животных, — оскалился я злорадно.

— Верно. Кандалы, сужающие возможное поведение. У нас, людей, да и вас, зелтронов, врожденные механизмы сложного поведения почти отключены. Почти любое поведение можно заложить воспитанием. Пластичная нейросеть, так сказать, с минимум первичной настройки. Природа решила, что с определением опасного и полезного мы хоть и паршивенько, но справляемся и сами. Что эта информация неплохо сохраняется в мемическом, а не генетическом хранилище информации. По сравнению с неразумными животными у нас почти атрофировалась способность воспринимать определенные запахи непосредственно как хищников или добычу.

— А у этих... гандов? — переспросил я, вспомнив о не очень приятных на вид насекомоподобных существах.

— У них есть биологически заложенные роли в обществе. Родился трутнем, будешь всегда рабом. И никакой разум, который они вполне успешно демонстрируют в других областях, не сможет их убедить, что это не правильно. Тут работают более глубокие механизмы.

— И что в итоге?

— Беспорядки со стрельбой. Ну, я и приказал эвакуировать своих людей. Открыл все двери, если им так это было нужно, — он пьяно захихикал. — В итоге пятнадцать миллионов умерших от чумы.

— Сами виноваты, — безразлично сказал я. Разумеется, держа в уме суть такого явления, как «вина».

— Я тоже так думаю. Я соблюдал инструкции, поэтому мне ничего не впаяли. Но по этическим соображениям меня уволили. Но эти ублюдки назначили за мою голову такую награду, что я вынужден скрываться от охотников за головами!

— И от чего ты мне все это говоришь? Может меня и интересует твоя голова?

— Тогда бы ты не стал угощать меня выпивкой, а сразу перешел бы к делу.

— Фу! Как примитивно. Может план в том. чтобы споить тебя, отвести по-тихому в место твоего обитания и отпилить аккуратно твою научную тыкву?

— Это могло бы иметь смысл, если бы ты был гандом. Но зелтрон — охотник за головами? Нет. Такого быть не может.

Он не только пьян, но и близорук. Иначе бы заметил мою бездарную окраску. Но зато он хорошо видит, что мораль, неоднозначна не только для человека, но для всех разумных. И как вообще джедаи могут говорить о некой единой этике и правилах?

— И я до сих не понимаю, как на планету с базовым безусловным доходом пустили этих дрозофил-переростков, — сказал он, выпив еще стопку горючей жидкости.

— А зачем ты скрываешься так близко с местом этой эпидемии? — у меня возникли нехорошие подозрения.

— Сектор до сих пор закрыт на карантин. Его еще не обеззаразили. Там осталось так много ценных вещей, что сотни мародеров до сих пор ищут поживу среди полуразложившихся останков. Развелись падальщики. Все они разносят заразу. Я поднял тревогу и сообщил об этом своим бывшим коллегам, но еще никто не почесался. Только заблокировали еще раз все входы-выходы. Но это не помешало сделать мародерам новые проходы.

— Чудное местечко. Такое надо «обеззараживать» огнеметами. Республика продолжает меня разочаровывать. Но тебе зачем-то надо быть здесь, — сказал я, ожидая объяснения.

Выходит, что законность даже в столице — представлена строго контролируемыми островками, решил я. Только там, где сами жители поддерживают закон и порядок. А где это им не нужно — местные борцы за демократию и законность не обращают на это внимания. Что в общем-то и не удивительно.

— Я провел анализ вируса. Создал модель его деления и роста, затем рассчитал вероятность его мутации, — он дрожащей рукой залил в себя еще одну стопку. — Даже с известной поправкой он генетически очень нестабилен. И может поражать не только родианцев. — глянув на меня, он нервно добавил: — Расслабься люди и зелтроны к нему иммунны. Но эти экзоты, занимающиеся расхищением собственности умерших уверенны в обратном, — позлорадствовал он. — Причем их уверенность опирается на официальные данные. — он недобро улыбнулся. — Профессиональный интерес не позволяет мне пропустить начало новой эпидемии.

— А как насчет тех, что вскрывают древние склепы в поисках украшений и ценностей?

— Мне известны возбудители заболеваний, способные выживать в таких условиях тысячи лет, возможно они найдут в склепах что-то и помимо побрякушек. Хе-хе!

— Тебе это нравится, — заметил я

— Безусловно! Такой гипотетически богатый материал для исследований. После того как они так поступили со мной, я все жду когда же они начнут заживо разлагаться.

— Пожалуй, я выпил достаточно, — я был крепче, чем обычный человек, ситская кровь не давала с легкостью свалить меня большинству ядов, но пить спирт — это пошло.

— Тогда я заберу остатки этанола, — сказал уже невменяемый эпидемиолог, — для обеззараживания.