Принцип неопределенности

– Вроде того, – весело сказал я. – В итоге случилась великая гиперпространственная война.

– Видимо, именно после этого первыми на разведку посылают джедаев. – сказал Травер. – Пройди в пилотскую, мы уже подходим к низкой орбите. Будешь меня страховать.

– Так точно, – доложился я, блокируя управление штурманской. От греха подальше.

Я прошёл в рубку и занял место слева от капитана, затем осмотрел обстановку – на экране заднего вида отображался гигантский, приближающийся прямо на глазах шар. Он неспешно шаг за шагом заполнял все поле обзора. Уже становились различимы тонкие структуры циклонов и антициклонов, разбиваясь на отдельные лоскуты облаков, прикрывающих израненную своими жителями землю. Прямо же через колпак кокпита можно было увидеть только несколько десятков тусклых немигающих звезд – мы тормозили как каракатица, развернувшись «верх тормашками» – тяговыми двигателями к планете.

– Как будем входить к посадочной платформе? Напрямую, или выйдем на бреющем? – спросил я капитана.

– Лучше последнее, так нас засекут не сразу, глядишь, и не попробуют сбить.

– Я в этом не уверен, – засомневался я. – Попробуй ты так подлететь к столице моей родины и тебя перехватят задолго до нее. А мы еще не открыли гиперпространства, замечу.

– Да ладно. На такой высоте радары слепнут, – сказал, не поверив мне, Травер.

Континент, напоминающий выброшенную на берег медузу становился все ближе, очертания его остановились все более четкими – уже можно было разглядеть истерзанную волнами береговую линию.

– У нас, на моей родине, – поправился я. – есть низковысотные обнаружители. И загоризонтные РЛС. Даже способные захватить пятисантиметровый стальной шарик, обращающийся по орбите[10]. И ракеты, для которых наши пять махов в атмосфере не будут достаточно большой скоростью, чтобы не сбить такой болид. Лучше уж сесть прямо на площадь, дав себя рассмотреть со всех сторон заранее, – посоветовал я Траверу.

– Это может иметь смысл. И что говорит твое чутье шамана?

– Что все невероятно сложно. Прямой угрозы я не вижу, но… – я впал в полукоматозное состояние, но ничего увидеть так и не смог – да ничего я тебе сказать не могу. Остается положиться на удачу.

– Как обычно, в общем, – сказал капитан, широко улыбнувшись. – Она мне задолжала, пусть теперь платит.

Я кисло улыбнулся.

– Думать надо было раньше. Сейчас уже поздно – истребители на хвосте.

Прозрачные «окна» из транспарстила, заключенные в переплет фонаря начало окутывать мерцание. Затем их автоматически закрыли металлические заслонки, когда мы вошли в плотные слои атмосферы. Все равно толку от них теперь не было – щит, расталкивающий ставшую густой толщу воздуха на нашей траектории, окутала плазма, снижая видимость до нуля. Полет осуществлялся по приборам, поэтому капитану и была нужна еще одна пара глаз в кокпите. С его-то даром пилотирования.

Местные тоже не дремали – мы, должно быть, всполошили их систему раннего предупреждения, или как они ее сами называли. «Шлюху» подсвечивали РЛС от десятиметрового до сантиметрового диапазонов. Но, как я и предполагал только держали под прицелом, не снимая пальца со спусковой скобы. Я почти кожей ощущал множество способов умереть, подготовленных для нас туземцами.

Затормозив перед самой площадкой, выбранной для посадки, мы открыли заслонки, осматривая густозаселенный город, к которому приближались уже не так торопливо, стараясь не играть на нервах расчетов систем ПВО. Не то что бы мы боялись медленных ракет, с простой химической взрывчаткой и не защищенных энергетическим щитом, но зачем портить отношения раньше времени?

Для посадки выбрали древнюю площадь, вымощенную крупными каменными плитами. Вокруг площади было несколько крупных величественных зданий и памятников. Мы, судя по всему, садились прямо посреди исторического центра города – той точки роста, вокруг которой сгустилось древнее поселение, и оброс дендритами уже кристалл современной столицы. Расположившись здесь мы невольно брали в заложники центр города, но тем самым могли себя обезопасить.

Двигатели не били реактивными струями в древние камни. Нет – сила совсем иного рода бережно опускала в своих ладонях тяжеловесный корабль. Потоки воздуха могучим водопадом рвались вниз, разметывая во все стороны пыль – репульсоры, искривляющие пространство создавали в нем почти отвесный обрыв. Капитан не заботился о том, чтобы при посадке разгладить вес нашего корабля по большей площади, как это делали почти все адекватные пилоты. Он берег только одно – ресурс репульсоров. Затем, когда корабль плавно, как видение опустился на землю, гравитационная тень прижала остатки поднятой пыли к земле. После чего астродроид, с бухтой тонкого, как нитка сверхпроводящего кабеля был отправлен наружу, искать заземление – трением в атмосфере, и как следствием возникающей разностью потенциалов, пренебрегать нельзя. Хотя если охота получить премию Дарвина то можно.