Принцип неопределенности

– Эй, неунывающий и мужественный командор, а что там нам хотят сказать эти военные? – я указал на мигающее предупреждение о входящем сигнале.

– Давай послушаем, – не смог сдержать любопытства капитан, и надавил на кнопку, принимая вызов.

– Я, Лейтенант Зак Тармин. Мне интересно, нахера вы это делаете? – загорелась голограмма мужчины, человека, судя по всему.

– Не стоит отвечать, – сказал капитан, – Оставим его в блаженном неведении. Пусть запишет в отчете: «неизвестный борт не вышел на связь». А не «капитан Травер Последний окончательно тронулся умом и решил сгореть в атмосфере».

– А как насчет тех джедаев, ты же представился им?

– Теперь следует учесть тот факт, что их могли и кокнуть.

– Джедаев? Они же живучие, как палочка Коха! – не поверил я в такое.

Хотя я и не следил за ними, и не мог ничего об их судьбе сказать – такое обращение к Силе здорово отвлекает.

– Я еще не слышал ни об одном джедае, отразившим, к примеру, авиабомбу, – кровожадно заметил твилек.

– Потому что ни один нормальный джедай не окажется на том месте, где она упадет, – ответил я.

– Тоже верно, – не стал спорить капитан. Он еще страдал от того, что он назвал легкой контузией, но, похоже, потеря сознания ему не грозила.

– Смотрите! – вышла на связь Нейла, сидевшая за моим местом в штурманской. – Они разворачиваются и не в нашу сторону!

– Вам повезло, – вновь вышел на связь лейтенант – Вашего брата еще подвалило. Вы тут только первые, но далеко не единственные. Можете не кичиться своей уникальностью. Но их мы собьем, если они будут выебываться так же, как и вы.

Капитан выдохнул, я же сбавил тягу, дав притормозить нас напору воздуха. Затем открыл заслонки, закрывавшие обзор через кокпит и увидел очищенный от матового покрытия, как от шелухи нос звездолета. Теперь он сверкал полированным металлом, подобно истребителю зари реактивной авиации.

– И что бы они сделали, полети мы прямо через их строй? – спросила Нейла.

– Ну, чисто юридически они должны соблюдать законы, – капитан опять поморщился, как от головной боли. – Но в таких случаях контрабандистов могут и подстрелить. Мне известно немало таких примеров. А потом скажут: «нас здесь не было». Хрен ты, что потом докажешь. Или как сейчас – они поступили хитрее – намерено стали так, чтобы мы совершили «опасный, угрожающий маневр». Со всеми вытекающими.

– Понятная стратегия. «Если вы играете без правил, то отчего мы тоже должны их соблюдать?»

– Вообще-то должны, – сказал Травер с усмешкой.

– Кому? – я спросил его со вздохом.

– Республике, я полагаю, – ответил мне капитан. – На территории военных и дипломатических кораблей Республики, включая нейтральный космос действуют именно ее законы. Но только для них. Поэтому первым делом я зашифрую все сделанные записи и выложу в голонет. На всякий случай. Умелый адвокат сможет с помощью этого нас отмазать, если им взбредет в голову на нас наехать.

За нами не гнались ни истребители, ни крупные корабли. Это радовало. Но мы все равно уходили от них на максимальном «рабочем» ускорении в тридцать g[3]. Что давало возможность за минуту разгоняться до почти семнадцати километров в секунду. В любой момент военные могли передумать и выслать «Ауреки» нам на перехват. А эти ужаленные не разваливаются и при более чем шестидесятикратных перегрузках, и это с боевой нагрузкой! Что позволяло им нагнать нас и при немалом удалении от их носителей.

– Каждое их действие записывается, – объяснил мне капитан. – Чисто юридически довольно сложно скрыть вылет истребителя. Капитан не в силах исправить лог событий в памяти корабля, у военных это так. Навязали сверху, чтобы вот таким самоуправством за пределами ретрансляторов голосвязи они не занимались, – он довольно улыбнулся. – А вот сделать «случайный» выстрел из турболазера по «метеориту», особенно движущемуся на встречной траектории, или захватить гравитационным захватом неопознанное судно для досмотра очень даже можно.

– Хорошо, что мы разминулись, – порадовался я.

– Еще сотня таких перегревов и корабль можно будет продать только на запчасти, – не очень-то довольно сказал Травер, – а корабль стоит немало.

– Сколько кстати? – проявил я интерес.

– Ну, мой я бы смог продать за двадцать миллионов кредитов. Можно и больше выручить, если не торопиться. Все-таки установить такие модификации стоит дорого.

– Внушительно, – сказал я.