Читаем Принципиальное отличие от нуля (сборник) полностью

Жизни ткань соткал с обид,

Забывая о прощении,

И в итоге – я забыт,

Выведен из обращения.

Понимая, что всему

Срок свой есть и есть границы,

Я решил – быть посему,

Пусть стирает память лица.

Из простого бытия

Пасть в забвение так просто,

Это понимаю я,

Отвечая на вопросы:

Почему обида, злость

Нас съедают ежедневно?

Не сложилось, не сбылось,

Не было самозабвенно.

И все знают тот ответ,

В жизни крылья нам дающий,

Всё прости – не будет бед,

Как не оскудел дающий.

Твой язык – он часто счастья вор

А на всякий случай ты спроси

У меня – когда наступит осень?

Милости природы не проси,

И в ответ она тебя не спросит:

Почему у радости в глазах

Иногда бывает грусть в улыбке,

И зачем белеют на висках

Прошлые нелепые ошибки?

Зачеркнув ненастьем разговор,

Ты не жди слепящий миг удачи,

Твой язык – он часто счастья вор,

Иль решенье каверзной задачи.

Пусть проходит через сито свет,

Пусть лучи уходят безвозвратно,

Жизни осень – это твой ответ,

Только не пойми его превратно.

И не ожидал прощения

Я терял своих друзей

Методично, год от года,

Превращая жизнь в музей

Исчезающей породы.

Экспонаты превращал

В эпизоды ощущений,

Не хвалил и не прощал,

И не ожидал прощения.

Просто быстро пронеслась,

Жизни карусель ломая,

Та безудержная страсть,

Что вкусил, не понимая.

Не пытался, не сберёг

То, что не купить за злато,

Одиночество – итог,

Мне предсказанный когда-то.

Не торопись поверить в отражение

Не торопись поверить в отражение,

Галлюцинации уже почти во всём,

И красота, как признак унижения,

Как может быть щитом, так и мечом.

Я слов не знаю, мимике не верю,

Ведь изумление – причина частых бед,

Рожденье часто называется везеньем,

Но только истина единственный ответ.

И, веря отраженью – сомневайся,

Себя учи тому, что не пришло,

Поверив в бесконечность – удивляйся,

В противоречие сознание вошло.

И миг ответа – как восторг вопроса,

А знанье – не конечность бытия,

Шаги веков – предвестники износа

И слёзы, как неверие в себя.

Мои поступки – признаки неволи

Мои кумиры – чистые страницы,

На них печати нет и суеты,

И вороньё над ними не кружится,

Пугая сладость неги от мечты.

Мои поступки – признаки неволи,

Мои слова – забытый сердца стыд,

Как птица в клетке, испугавшись воли,

Поёт мотив, который не забыт.

Мои шаги, как твёрдость от испуга,

Моё дыхание – освобожденья суть,

Как все пути, начертанные плугом,

Не искушают душу, чтоб свернуть.

И все забытые мелодии движений,

И парадоксов замкнутая нить,

Меня тревожить будет без сомнений,

Чтоб невозможно было обвинить.

Бойся полночь, не полудня

Перейти на страницу:

Похожие книги

Недосказанное
Недосказанное

Свободны от связи, но не друг от друга… Пришло время выбрать на чьей ты стороне… Внешне Разочарованный дол – это тихий английский городишко. Но Кэми Глэсс известна правда. Разочарованный дол полон магии. В давние времена семья Линбернов правила, устрашая, наводя ужас на людей с целью их подчинения, чтобы убивать ради крови и магических сил. Теперь Линберны вернулись, и Роб Линберн собирает вокруг себя чародеев для возвращения городка к старым традициям. Но Роб Линберн и его последователи – не единственные чародеи Разочарованного дола. Необходимо принять решение: заплатить кровавую жертву или сражаться. Для Кэми это больше, чем простой выбор между злом и добром. После разрыва своей связи с Джаредом Линберном она вольна любить кого угодно. И кто же будет ее избранником?

Нина Ивановна Каверина , Сара Риз Бреннан

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза / Прочее / Классическая литература