Читаем Принципиальное отличие от нуля (сборник) полностью

Заберу все обещания, что тогда тебе давал,

Позабуду все свидания, что тебе я назначал.

Потому, что ты влюбилась той весной в 17 лет,

Помнишь, как сердечко билось? Как не нужен был совет?

Был я сильный, стройный, смелый – целовал, кидая в дрожь,

С внешностью теперь проблемы, пройдёшь мимо – не взглянёшь.

На диване – место счастья, телевизор – лучший друг,

Кости ломит от ненастья, и всё серое вокруг.

Я тебе такой не нужен: толстый, лысый, с животом,

Счастье в жизни – сытный ужин, остальное всё потом.

Как могу я жить с тобою, если всё я растерял?

Стать хотел твоей судьбою, но, увы, никем не стал.

Я уеду, ты не бойся, по возможности – не плачь,

И в душе своей не ройся, я один любви палач…

Крупицы счастья собирал в ладонь

Крупицы счастья собирал в ладонь,

Ведь жизнь мне делает красивые подарки,

Судьба пуглива, ты её не тронь,

Когда проходишь сквозь триумфа арки.

Ведь сбережён для продолжения лишь тот,

Кто не менял порядочность на волю,

По левой получив, в ответ не бьёт

И не боится съесть один три пуда соли.

А перед сном, оценивая день,

Улыбка пусть души твоей коснётся,

И стороною обойдёт сомненья тень,

Ведь до утра твой разум не проснётся.

К чему поступки, от которых ночь – как день?

Мне торговаться неуместно ради грёз,

Когда во всём есть яркость для примеров,

И пусть глаза не искренны для слёз,

Пролитых фальшью для миссионеров.

Искать ту встречу, что ломает нашу жизнь,

Любить за искренность, не продавая душу,

В поступках правой стороны держись,

И тишину закатов и рассветов чаще слушай.

К чему поступки, от которых ночь – как день?

Ненужный стыд, который не проходит?

Чем ниже солнце – тем длиннее тень,

Торг неуместен, если радость на исходе.

Из тех, кого мне получилось убедить

Из тех, кого мне получилось убедить,

Ты лишь одна не догадалась о причине,

Не зная правил очень трудно победить,

Хотя возможно, если ты в высоком чине.

И всё же я осознанно не лгал,

Когда искал сомнения в вопросе,

И, не ответив, не предполагал,

Что дважды об одном уже не спросят.

И всё же знал я и усталость от любви,

А верным быть в минуты эти сложно,

Закаты и ночные соловьи —

Казалось всё, что окружало – ложно.

Исполнить все мечты, конечно – труд,

И тут любовь – совсем не исключение,

Всё остальное не достойно медных труб,

Души спокойствие имеет лишь значение.

Но то, что важно, я запоминал

Перейти на страницу:

Похожие книги

Недосказанное
Недосказанное

Свободны от связи, но не друг от друга… Пришло время выбрать на чьей ты стороне… Внешне Разочарованный дол – это тихий английский городишко. Но Кэми Глэсс известна правда. Разочарованный дол полон магии. В давние времена семья Линбернов правила, устрашая, наводя ужас на людей с целью их подчинения, чтобы убивать ради крови и магических сил. Теперь Линберны вернулись, и Роб Линберн собирает вокруг себя чародеев для возвращения городка к старым традициям. Но Роб Линберн и его последователи – не единственные чародеи Разочарованного дола. Необходимо принять решение: заплатить кровавую жертву или сражаться. Для Кэми это больше, чем простой выбор между злом и добром. После разрыва своей связи с Джаредом Линберном она вольна любить кого угодно. И кто же будет ее избранником?

Нина Ивановна Каверина , Сара Риз Бреннан

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза / Прочее / Классическая литература