Природа плакала в тот день...

Билл более-менее пришел в себя только на четвертый день. До этого он два дня пролежал в постели с трагичной миной, отказывался от еды и передвигался исключительно по маршруту спальня-туалет-спальня. Франциска пыталась его разговорить, узнать, что произошло, но он упрямо молчал. Та кормила его успокоительным и йогуртами и не лезла в душу без приглашения. Она уже знала от брата, что Билла активно ищут, что они в глобальной ссоре с Томом, но местонахождение друга не сдала. На четвертый день Билл сам выполз к завтраку, пытался шутить и улыбаться. Получалось не очень, но хоть так. А на шестой день ей, наконец-то, удалось узнать, что произошло. Билл сбивчиво рассказал про то, как Том его приложил, как метался потом по улицам, как хотел спрыгнуть с эстакады, но испугался высоты, как куда-то бежал и позорно рыдал, словно глупая девочка, а потом понял, что надо у кого-то спрятаться на несколько дней, чтобы прийти в себя и решить, как жить дальше.

У Франциски было тихо и спокойно. Безопасно. Утром она уезжала на работу, и Билл был предоставлен сам себе. Вечером она возвращалась, готовила ужин, развлекала его болтовней. Билл так соскучился по общению, что к концу недели совсем освоился, разговорился, и ничего его не угнетало, кроме отсутствия сменной одежды. А сегодня у девушки был выходной. После завтрака она ушла в магазин за продуктами и неожиданно быстро вернулась. Позвонила. Наверное, что-то забыла. Билл распахнул дверь и… перед ним стоял Густав. От удивления вытаращивший глаза и открывший рот. Билл и сам сначала опешил, потом испугался, затем запаниковал.

«Твою ж мать…» — пробормотал Густав.

«Здрасти…» — проблеял Билл, стыдливо запахивая полы короткого халата. Джинсы и футболка второй час бултыхались в стиральной машинке…

…Густав сердито посмотрел на сестру, потом на друга, вздохнул и снова принялся мерить комнату шагами.

— Сколько ты планируешь тут сидеть? — спросил тоном учительницы начальных классов.

Билл неопределенно дернул плечами.

— Вот скажи мне, можно ведь было позвонить хотя бы менеджерам? Я понимаю, что ты хотел отомстить Тому, я понимаю, что ты нас с Георгом ни во что не ставишь, но хоть кому-то ты мог позвонить и сказать, где ты, чтобы люди не волновались? Билл, у нас под угрозой тур, продюсеры поседели, все в панике, о твоем исчезновении запрещено говорить вообще. Не дай бог журналисты узнают! Как ты можешь быть таким безответственным?

— Густав, он не мог позвонить, — вступилась Франциска. — Он только-только немного ожил. И я не отпущу его отсюда, пока не буду уверена, что с ним все в порядке.

— Ничего, — недовольно фыркнул парень. — Он-то ожил, зато все остальные слегли. В общем, одевайся, и поехали домой.

— Мне не в чем ехать. Да и дома у меня больше нет.

— Что значит дома нет? Билл, ты же слышал, что говорил Том. Он ищет тебя, переживает…

Билл покачал головой, обхватил колени руками и уткнулся в них носом.

— Я не нужен ему больше. Он отвернулся от меня. У него есть Юри, с которым можно часами висеть на телефоне, срываться по первому его зову, пропадать на несколько дней, совершенно наплевав на то, что я буду нервничать, переживать, психовать… У меня нет дома.

— А сам? — скривился Густав.

— Кто такой Юри? — мягко спросила девушка.

— Я не знаю. Густав, он ничего не рассказывал о своих новых друзьях?

— Том вообще ни о чем больше не рассказывает. Раньше не заткнешь его ничем, а сейчас слова клещами не вытащишь. Он такой со всеми, не только с тобой. Единственное, что я знаю, Том хотел перед туром куда-то съездить на три-четыре дня, а никто из продюсеров его не отпустил. Сказали, что пока вы не помиритесь, но не для виду, а на самом деле, он может забыть о своих поездках вообще…

— Он на день рождения к девушке собирался, — со знанием дела сообщила Франциска. Ребята удивленно повернулись к ней. — Он мне недели две назад звонил и спрашивал, что можно подарить девушке, но такое, чтобы оригинальное и запоминающиеся. Хотел сделать что-то особенное.

— Ты не знаешь к кому? Он не говорил? — с надеждой смотрел на нее Билл.

— Нет. Сказал, что подарок для девушки. Я начала спрашивать, сколько ей лет, блондинка или брюнетка, какой характер… Он сказал: «Обычная».

— А ты уверена, что он говорил про девушку? Может быть про парня? Он имя не произносил?

— Да нет же! Про девушку. Я так поняла, что это кто-то очень важный для него, не просто знакомая или подружка.

— Мало ли у Тома девушек, — явно не оценил причину беспокойства друга Густав.

— Я готов уже на любую молиться, лишь бы это был не Юри, — пробормотал Билл.

— В общем, продюсеры и так Тома не отпустили, а тут еще ты пропал, — вернулся к основной теме Густав. — Но если бы он уехал, я перестал бы его уважать. Знаешь, Билл, он действительно очень испугался и безумно волновался из-за тебя. Как бы Том не притворялся бесчувственной скотиной, эти дни для него стали сущим кошмаром, поверь мне. Я был с ним постоянно. Мы с Георгом были рядом с твоим братом все это время. По-моему это хороший повод помириться и забыть взаимные обиды. Хочешь, я позвоню ему и попрошу за тобой приехать?