Прирожденный профайлер

Но это был не он.

– Дин?

Он никогда не искал встречи со мной даже до того, как сказал мне, что мы не партнеры, не друзья, что мы друг другу никто. Не представляю, зачем он добровольно явился сюда сейчас.

– Можно войти?

То, как он стоял там, подсказывало: он ожидает отказа. Может, отказать? Но я кивнула, не доверяя своему голосу.

Он вошел и закрыл за собой дверь.

– Лия подслушивает, – сообщил он, показывая на закрытую дверь.

Я пожала плечами, ожидая, пока он скажет мне то, что хотел скрыть от других.

– Извини меня. – Он выдавил эти два слова, помолчал, а затем осилил еще два: – За сегодняшнее.

– Не за что извиняться. – Нет никакого закона, который требовал бы от него доверять мне. За пределами уроков Лок мы почти не проводили времени вместе. Он не выбирал поцеловать меня.

– Лия рассказала мне о файлах, которые нашли вы с Майклом и Слоан.

Внезапная смена темы застала меня врасплох.

– Откуда Лия об этом знает?

Дин пожал плечами.

– Она подслушивает.

Ясно, поскольку я явно не входила в число людей, которым она симпатизировала, у нее не было никаких оснований держать язык за зубами насчет того, что она услышала.

– И что? – спросила я Дина. – Теперь мы в расчете? Я узнала о твоем отце, а Лия рассказала тебе, что я считаю, будто субъект, которого ищут Бриггс и Лок, может быть тем, кто убил мою мать, и теперь все пришло в норму?

Дин присел на кровать Слоан лицом ко мне.

– Ничего не пришло в норму.

Почему мне удавалось сохранять самообладание с Майклом и Слоан, но теперь, когда здесь был Дин, мне казалось, что я вот-вот сорвусь?

– Слоан говорила, что она считает крайне маловероятным, что это тот же убийца, что напал на мою мать, – сказала я, разглядывая свои колени и стараясь не заплакать. – Прошло пять лет. Modus operandi другой. Я даже не знаю, тот ли почерк, потому что тело мамы так и не нашли.

Дин посмотрел мне в глаза.

– Некоторые убийцы уходят от преследования год за годом, а их modus operandi меняется со временем. Они учатся. Развиваются. Они хотят все больше.

Дин сообщал мне, что я, возможно, права, что временны́е границы не означают, что это непременно другой субъект, но по его интонации я поняла, что он говорит не только об этом субъекте.

– Сколько прошло времени, прежде чем они его поймали? – тихо спросила я. Не поясняя, кого имею в виду. Пояснять не было необходимости.

Дин смотрел на меня, не отводя взгляда.

– Годы.

Я задумалась о том, что, может быть, это одно слово – больше, чем он когда-либо кому-либо рассказывал о своем отце. Возможно, так и было.

– Моя мама. Это я обнаружила… – Я не могла сказать «ее тело», потому что тела не было. Я шумно сглотнула, но продолжала говорить, потому что это было почему-то важно – облечь в слова, рассказать ему.

– Я пошла посмотреть, собрались ли зрители, послушать, может, собрать какую-то информацию, которая пригодилась бы маме во время представления. Я отсутствовала десять минут, может, пятнадцать, а когда я вернулась, ее уже не было. Все в гримерной перевернули вверх дном. Полиция сказала, она сопротивлялась. Я уверена,

что она сопротивлялась, но крови было так много. Не знаю, сколько раз он ударил ее ножом, но, когда я вернулась, ощущался запах крови. Дверь была приоткрыта. Свет не горел. Я вошла внутрь и ощутила под ногами что-то мокрое. Кажется, я окликнула маму, а потом потянулась к выключателю, коснулась стены, а на ней была кровь. Дин, кровь была на моих руках, а потом я включила свет и увидела ее повсюду.

Дин ничего не говорил. Но он был рядом, так близко, что я ощущала тепло, исходящее от его тела. Он слушал, и я не могла избавиться от ощущения, что он понимал.

– Извини, – сказала я, – обычно я об этом не рассказываю, и я не хотела, чтобы это на меня так подействовало, но я помню, что подумала: тот, кто сделал это с моей мамой, ненавидел ее. Знал ее и ненавидел ее, Дин. Это ощущалось во всем: в обстановке, брызгах крови, в том, как она сопротивлялась, – это явно не случайное нападение. Он знал ее, но как я могла объяснить это кому бы то ни было? Кто бы мне поверил? Я была просто глупым ребенком, но теперь Бриггс и Лок ведут это расследование, и их субъект убивает людей, похожих на мою маму, и тех, у кого похожая профессия, и он делает это ножом. И хотя жертвы находятся в разных штатах, не знают друг друга, это что-то личное. – Я немного помолчала. – Не думаю, что он убивает их. Думаю, он снова и снова убивает ее. И я больше не глупый ребенок. Я профайлер. Прирожденный. Но кто мне поверит?

Дин положил руку мне на затылок, как делал раньше, когда я забралась в сознание убийцы.

– Никто тебе не поверит, – произнес он, – ты слишком заинтересована в результате. – Он провел большим пальцем по моей щеке вверх-вниз. – Но Бриггс поверит мне.

Дин единственный в этом доме, кто обладал такими же способностями, как я. Майкл и Слоан могли скептически отнестись к моей теории, но у Дина те же инстинкты, что и у меня. Он мог понять, безумна моя идея или в ней что-то есть.

– Посмотришь материалы? – спросила я его.