Пришельцы ниоткуда

Клер умолк. Тишину нарушало только тиканье старых настенных часов с маятником. Я не находил слов, ошеломленный этим фантастическим рассказом и открывающимися передо мной поразительными перспективами, настолько поразительными, что я все еще не мог в них поверить.

Клер заговорил снова:

– Понимаешь ли, я и сам до сих пор толком не знаю, где был. Наверняка я знаю лишь одно: хиссы существуют в той же самой вселенной – в широком смысле этого слова, – что и мы. И мислики тоже. В этом и заключается опасность – не только для хиссов, но и для нас. Не могу объяснить это здраво, но мне кажется, что мы с ними существуем в одном времени… Единственным доказательством моего путешествия, которое я могу тебе представить, помимо фотографий – их я готов тебе показать хоть сейчас, – так вот, единственным доказательством этого является она, сидящая сейчас перед тобой: Ульна, Ульна-андромедянка, рожденная за два миллиона световых лет отсюда, на планете Арбор звезды Афер, единственной планете (кроме Земли и открытого Суйликом дикого мира), где обитают существа с красной кровью, не боящиеся смертельных излучений мисликов, «тех-кто-гасит-звезды». Я улетел туда полгода тому назад, вернулся обратно через три дня, и за это время я прожил три года на Элле, побывал в Про́клятой галактике, сражался с мисликами. Я был одним из тех, кто торпедировал мертвые солнца, я встречался на Рессане с посланниками всех человечеств, входящих в Союз человеческих миров. Если бы не Ульна, я бы сам подумал, что все это бред сумасшедшего, и отправился бы к психиатру. Впрочем, нет, я забыл. Есть еще хассрн, который ты только что рассматривал в моей лаборатории, – только не отрицай, ты ведь не умеешь врать! Но я не оставлю его на Земле. О да, знаю-знаю: с его помощью можно было бы избавить человечество от большинства болезней… Я и так уже спас сестру нашего друга Лапе́йра, которая медленно умирала от рака. Но если такой аппарат попадет в руки политиков или военных, они превратят его в самое ужасное орудие войны. Дифференцированные абиотические лучи… Нет, об этом в другой раз. Мы будем следить за Землей, и когда на ней воцарится мир… Лишь бы люди не пошли по пути обитателей планет Аур и Жен, иначе от землян тоже останется в лучшем случае хрупкая статуэтка в доме юного исследователя космоса…

Несколько минут Клер сидел молча, задумавшись, потом хохотнул:

– Хотел бы я знать, что скажут правительства, когда обнаружат исчезновение тех, кто составляет цвет их народов! Наверное, опять обвинят во всем русских. Правда, такие же исчезновения случатся и за «железным занавесом», – у меня нет ни малейших причин оставлять Новатерру одному-единственному народу! Но уже три утра. Пора спать. Подумай обо всем хорошенько.

– Завтра вечером мне нужно быть в Париже, – сказал я.

– О, я не подгоняю тебя с ответом. Я пробуду на Земле еще несколько месяцев. И вероятно, время от времени буду сюда возвращаться. Ах да, забавная деталь: я вернул моему бывшему пациенту тот кусок вольфрама, который он мне одолжил. Он и не подозревает, что заботливо хранит у себя в шкафу продукт одной из лабораторий Рессана!

Даже не знаю, как мне удалось заснуть в ту ночь. В семь утра я был уже на ногах. Клер и его жена ожидали меня в столовой. Все, что я слышал ночью, при утреннем свете показалось мне далеким, невероятным сном. Пришлось заставить себя взглянуть на узкие руки Ульны и вспомнить о доказательстве, которое лежало в моем чемодане, записанное на магнитную ленту.

Я быстро позавтракал. Когда мы с Клером прощались, Ульна что-то сказала мужу на каком-то звучном языке и протянула мне небольшой сверток.

– Ульна дает тебе это для твоей будущей жены, если ты не захочешь улететь с нами, – перевел Клер. – Это подарок Арбора Земле. Напиши мне, каким будет твое решение.

– Разумеется, – сказал я. – Но, знаешь ли, все это слишком неожиданно, мне нужно прослушать твой рассказ еще разок-другой.

Я простился. Отъехав на пару километров, я остановил машину и развернул сверток. В нем оказалось кольцо из белого металла с великолепным голубым алмазом в виде шестиконечной звезды.

На следующий день я был у себя в лаборатории, где меня быстро закрутила повседневная рутина. Каждый вечер я включал свой магнитофон, пока не выучил рассказ Клера наизусть и не перенес его в эту тетрадь. И я показал кольцо одному крупному ювелиру. Его заключение не оставляло сомнений: до сих пор он даже не слышал о том, чтобы алмазам придавали форму звезды. Что касается металла – это была платина.

Я сделал глупость: одолжил эту тетрадь Ирэн М., хорошенькой специалистке по нейтронам. Она вернула ее мне два дня спустя, сказав, что я должен бросить физику и заняться сочинением фантастических романов.

– Но если бы все это оказалось правдой, вы бы туда полетели? – спросил я.

– Почему бы и нет! – ответила она.

Тогда я дал ей послушать запись рассказа и показал кольцо. Решено, я отправляюсь с Клером! Я ему уже написал. Попытаюсь уговорить Ирэн лететь со мной.