Присяжный заседатель

Он сидит на кухне все в том же родительском доме. Повсюду груды немытой посуды, заплесневевшие объедки. Он намазывает горчицей хлеб. В холодильнике где-то должен валяться кусок колбасы. С одной стороны она подгнила, но ничего, можно отрезать. Учитель смотрит на бутерброд и видит, что в горчице увяз таракан. Мальчик быстро хватает таракана двумя пальцами и смотрит на него. Вымазанные в горчице ножки отчаянно шевелятся, но таракан не двигается, он беспомощен.

Речака. Видение исчезло.

Новый вдох, новый шар.

Мать с криком врывается в уборную, чуть не сшибив дверь с петель. Папа сидит на унитазе, читая Фому Аквинского. “Ну и что теперь, Принцесса?” – кричит мама. Папа встает. Видно, что задница у него вымазана в дерьме. Он делает неловкий шажок вперед, спущенные штаны ему мешают. Папа хочет плюнуть матери в лицо, но промахивается. С улыбкой смотрит на сына, закрывает дверь.

Регулируя дыхание, Учитель складывает три шара в пирамиду, выравнивает их в правильный треугольник, потом мощным вдохом проглатывает.

Встает, включает автоответчик.

Было три звонка, все от Сари.

Учитель подходит к пульту, нажимает на кнопку. Это канал 1, кухня Энни Лэйрд. У клиента в гостях подруга, она врач. Они болтают о всякой ерунде, учительская наполняется веселым смехом. Послушать женщин приятно. Лао Цзы сказал: “Мастер путешествует с утра до ночи, не покидая своего дома”.

Энни и ее подружка переходят к интересной теме: начинают обсуждать Зака Лайда.

Энни смущена.

– Блузку в сеточку? Ни за что на свете.

– Почему нет? – фыркает Джулиет. – Ты в ней такая сексуальная.

– Джулиет, перестань. Я не хочу выглядеть сексуальной. Этот человек – мой потенциальный патрон, а не потенциальный…

– Кто?

– Друг. Не важно.

– Ну конечно. Просто всего лишь сногсшибательный, умный, богатый мужчина. Это для тебя недостаточно хорошо. Ты, так и быть, согласилась с ним поужинать, но на большее рассчитывать он не должен.

– Пойми, Джулиет, это не свидание, а деловая встреча. Кроме того, позволь тебе заметить, ты упомянула не все его достоинства. Еще он очень уверен в себе, остроумен и не забудь про готические скулы.

– Видишь, как у тебя глаза засверкали. Стало быть, решено: ты надеваешь блузку в сеточку. И не будь с ним чересчур застенчивой.

– Я вовсе не застенчивая.

– Еще какая застенчивая.

– Я скрытная, а не застенчивая.

– Нет, ты обожаешь запираться в себе.

– Ничего подобного. Просто, когда я с мужчинами, я не болтлива.

Джулиет громко хохочет.

– Болтлива? Ты так это называешь?

Совершенно ясно, что терпение Джулиет на исходе. Она сидит, покачиваясь в кресле-качалке, и лопает конфеты “Лорна Дун”, любимую усладу Оливера. Отхлебнув чаю, Джулиет назидательно говорит:

– Это не болтовня, девочка, это искусство. С мужчинами разговаривать нужно так. Сначала говоришь ему что-нибудь приятное, чтобы он весь надулся от важности. Потом немного мурлыкаешь, чтобы мужчина доверчиво к тебе потянулся. Тут самое время нанести точный удар иголкой, чтобы надувшийся шар лопнул. Мужчина скисает, а ты начинаешь снова гладить его по шерстке. Он дуреет, мягчает, ты снова гладишь его против шерстки. Потом по шерстке, против шерстки, по шерстке, против шерстки. В конце концов, совершенно обессиленный, он падает к твоим ногам.

– А дальше что?

– Как что? Ты говоришь, что он, конечно, молодец хоть куда, но для тебя он всего лишь патрон и деловой партнер. Ты никогда не будешь ему принадлежать. Энни, слушай, когда тебе говорят умные вещи, иначе я тебе башку оторву. – Джулиет звонко хохочет.

– Слушай, Джулиет…

– Что?

– Ты когда в последний раз высыпалась?

Джулиет задумывается.

– Ты имеешь в виду, по-настоящему спала? Если не считать легких приступов сонливости в разгар операции, последний раз я по-настоящему спала… Какой сегодня день?

– Среда.

– Не может быть!

– Я тебе точно говорю.

– Ты абсолютно уверена?

– Абсолютно.

– В понедельник я, кажется, спала. Часа два, а то и три.

– Господи, тебе нужно немедленно ложиться в кровать. Зачем ты сюда притащилась?

– Как же мне было не прийти? Когда я услышала сообщение по автоответчику, я чуть не лопнула от любопытства. Ты, Энни, совершенно потрясающая. Всю жизнь мечтала, не сдавалась, занималась своим искусством, и вот твоя мечта осуществилась.

– Я не сдавалась, потому что я чокнутая.

– Слушай, а ты звонила своему Слайви? Сказала, что увольняешься?

– Я не могу уволиться.

– Это еще почему?

– Все эти воздушные замки могут рухнуть.

– Ничего они не рухнут! С завтрашнего дня будешь заниматься исключительно своими ящиками.

Энни смеется.

– Во всяком случае, не с завтрашнего. Мне нужно быть в суде.

– Ах да, я совсем забыла. Как у тебя там дела?

– Ничего, но очень уж скучно. Адвокаты задают мне кучу всяких вопросов. В общем, суд меня утвердил.

– А что за процесс?

– Так, ничего особенного. Я согласилась, потому что хотела немного развеяться. А теперь, сама понимаешь, все это мне совершенно некстати.

– Ну и плюнь на них.

– Уже поздно.

– Ничего не поздно.

– Джулиет, иди-ка ты спать.

– Нет, мы с Генри идем в кино.

– Ты совсем спятила.

– Если твой недоносок хочет, могу взять его с собой.