Присяжный заседатель

Глава 6

ТОТ, КТО ПОНИМАЕТ СВОЙ СТРАХ, БУДЕТ ОТ НЕГО ИЗБАВЛЕН

Туманное утро. После встречи на водохранилище прошла неделя. Энни сидит на скамье присяжных, думает, что с тем же успехом мог бы быть и вечер. Окон в зале суда нет. В потолке, правда, сделан модерновый стеклянный фонарь, но он почему-то закрашен черной краской.

Энни смотрит на свидетельницу. Показания дает миссис Риджио, вдова Сальвадоре и бабушка убитого мальчика. Она тощая, сморщенная, с жидкими волосами, но держится прямо и говорит ясно и отчетливо.

– Потом я пожелала внуку спокойной ночи, – говорит она.

Прокурор Тэллоу уточняет:

– Томасу?

– Да, Томазино. Он приехал к нам на четыре дня. Я не видела его с одиннадцати лет, и вот решил в кои-то веки навестить бабушку и дедушку.

– Когда вы зашли к нему в комнату, он еще не спал?

– Он смотрел свой маленький телевизор.

– У него свой телевизор?

– Да, когда ему стукнуло четырнадцать, Сэл подарил ему маленький телевизор. Я сказала: “Томазино, уже поздно. Выключай эту штуку, тебе пора спать”. Он говорит: “О`кей, бабуля”. Я поцеловала его, говорю: “Я люблю тебя, Томазино”. И пошла спать.

– То есть вы вернулись в спальню.

– Да.

– Там же был и ваш супруг Сальвадоре Риджио.

– Да. Я заплакала, говорю ему: “Сэл, давай поедем во Флориду. Почему мы не можем поехать во Флориду, как все нормальные люди? Я давно не видела свою дочку”. И еще я говорю ему: “Мне надоело, что мы все время сидим взаперти. Внук приехал, и то всего на четыре дня. Это мало, – говорю. – Почему мы должны прятаться?”

– Муж вам ответил?

– Да. Он сказал: “Нам нельзя отсюда выходить, пока я не улажу все с Луи Боффано”.

– Что он имел в виду?

Вмешивается защитник Боузмен.

– Протестую. Без толкований и предположений, пожалуйста.

Прокурора это не смущает.

– Что вы ему сказали, миссис Риджио?

– Я сказала, что боюсь. А он говорит: “Не бойся, у нас охрана, дом со всех сторон защищен. На первом этаже дежурит Аньело. Никто сюда не войдет, все в порядке. Нужно просто подождать”. А я говорю: “Я боюсь, тебя убьют”.

– И что он ответил?

– Засмеялся.

– А потом?

– А потом вдруг открывается дверь и входит человек. На голове у него колпак, в руке пистолет. Я хотела закричать, а он говорит: “Не кричите. Сальвадоре, скажи ей, чтобы она не кричала, а то я ее тоже убью”. И Сальвадоре говорит мне: “Молчи, Анджела, ничего не говори”.

– Что было потом?

– Потом Сэл говорит: “Как ты сюда вошел?” А человек отвечает: “По тоннелю. Мы прорыли тоннель из соседнего дома в ваш подвал”. И засмеялся.

– Что было потом?

– Потом он сказал, что его послал Луи Боффано убить Сэла.

– А ваш муж что?

– Он сказал: “Мне все равно. Но напрасно вы думаете, что мои ребята будут торговать наркотой. Не дождетесь вы этого”.

– Стало быть, ваш супруг сказал убийце, что…

– Мой муж всегда был против наркотиков. А Луи Боффано хотел торговать ими направо и налево.

Боузмен протестует.

– Протест принят, – говорит судья. – Вычеркнуть это из протокола. Присяжные, не принимайте эти слова к сведению. А вас, миссис Риджио, я прошу ограничиться описанием того, что вы видели и слышали.

– Я говорю правду! Он продавал наркотики даже маленьким детям. Хотел, чтобы такие, как мой внук, потребляли эту отраву!

– Протестую!

– Протест принят. Присяжные, не принимайте к сведению…

Как это – не принимайте к сведению, думает Энни. Ведь эта старая ведьма говорит правду, и все это понимают.

Почему ей не заткнут рот? Мы и так знаем, что убили ее мужа и внука, зачем устраивать этот спектакль? Оставьте вы ее в покое!

Но прокурор настаивает на продолжении.

– И что сделал человек в маске?

– Он лег на кровать.

– Рядом с вами и мужем?

– Между нами. Лег на живот и лежит.

– Что он сделал потом, миссис Риджио?

– Протестую! – вмешивается Боузмен. – Прокурор ведет свидетеля за ручку, подсказывает…

– Помолчите, – говорит ему судья Витцель.

– Миссис Риджио, – с нажимом произносит прокурор, – а что сделал этот человек потом?

– Он… он… – Старуха не может говорить. Машет рукой, закрывает глаза.

– Прошу прощения, мэм, но вы обязаны все рассказать. Что сделал этот человек потом?

Миссис Риджио бормочет что-то неразборчиво.

– Судебный пристав, поправьте микрофон, – приказывает судья.

К свидетельнице подходит пристав, колдует над микрофоном, теперь голос старухи слышен гораздо лучше.

– Он заставил Сэла открыть рот, – говорит она.

– Открыть рот? Зачем?

– Он сказал: “Если ты не откроешь рот, мне придется выстрелить тебе в лицо. Зрелище будет не из красивых, твоей жене это не понравится”. Еще он сказал: “Не ломайся, Сэл. Надо довести дело до конца”.

– И ваш муж открыл рот?

– Да. А он говорит: “Чуть-чуть пошире”. Прямо как зубной врач. И засунул пистолет дулом Сэлу в рот.

– А потом что?

– Я хотела отвернуться, но он взял меня рукой за лицо и повернул к себе. Я говорю: “До свидания, милый”. Я знаю, мы с ним встретимся. С моим мужем. Это вы все говорите, что он плохой, а я знаю – он был не плохой. Он был хороший человек. Может, он и делал что-то, плохое, но наркотиками не торговал…

– Так что было потом, миссис Риджио?