Присяжный заседатель

Неподалеку у тротуара останавливается автомобиль, в нем двое мужчин. Чуть высунувшись, Славко наблюдает за ними. В салоне зажигается свет, один из мужчин выходит, небрежно машет рукой второму. Видно, что у мужчины волевое скуластое лицо. Наверняка это и есть Эбен, приятель Сари.

Машина отъезжает. Седан темного цвета, кажется, “кэмри”. По правде говоря, Славко довольно плохо разбирается в марках автомобилей. Номерные знаки не прочтешь – слишком темно. Ладно, Бог с ней, с машиной, гораздо больше Черника интересует Эбен Рэкленд. Он подходит к двери, открывает ее ключом, исчезает внутри.

Славко достает черный блокнот. Записывает время, первое впечатление от объекта. Мистер Э.Р. выглядит свежим, отдохнувшим. Похоже, он хорошо выспался. Кроме того, у Славко такое чувство, что мистер Э.Р. вообще обычно ночует не здесь, а совсем в другом месте, но почему-то хочет, чтобы все думали, будто он живет по этому адресу. Еще у Славко такое ощущение, что если он немедленно не выпьет крепкого кофе, то непременно растечется по сиденью жидкой кашицей.

Однако свой пост Черник не покидает. Он смотрит на запертую дверь, ждет. Кроны деревьев уже не черны, они слегка сереют, потом начинают розоветь. Славко рыгает. Во рту букет вчерашнего ростбифа, виски, майонеза и желчи.

В окнах домов загораются огни. На улицу выходит женщина с двумя собачками. Кое-кто уже тянется на работу. Вскоре выходит из двери и Э.Р. в костюме, с портфелем. Садится в свой красный “лотос”, отъезжает. До Черника доносятся аккорды скрипок.

“Стервятник” никак не желает заводиться – чихает, кашляет, выражает недовольство холодом и сыростью. В конце концов мотор заводится.

Что Славко действительно умеет делать хорошо – так это висеть на хвосте. У него превосходный инстинкт, подсказывающий, когда нужно прижаться к объекту, а когда лучше отстать. К тому же округ Вестчестер Славко знает довольно прилично. Объект явно не ожидает, что за ним будет слежка.

“Лотос” не спеша выезжает на шоссе, движется в южном направлении, к Нью-Йорку.

Энтузиазм Черника постепенно ослабевает. Ему холодно – из дыры в полу здорово поддувает. Ужасно хочется спать. Он и так знает, куда едет этот тип. Конечно, на Уолл-стрит, на работу. Не хватало еще целый день сидеть где-нибудь в Манхэттене, жевать печенье и совать монеты в счетчик парковки. Из развлечений – хлопанье глазами и чтение колонки объявлений в газете “Пост”. Зачем он вообще тратит время на эту слежку? Ведь Сари сказала, что дело закончено. На кого же ты работаешь? Кто твой клиент?

Ответ ясен: рожу своего клиента ты можешь увидеть в зеркале.

Вот именно. И сколько же, интересно, тебе платит этот ублюдок? Шиш с маслом. Все, на следующем же повороте кончаю эту хреновину, разворачиваюсь и еду домой спать, решает Славко.

Однако на следующем повороте Э.Р. вдруг съезжает с шоссе. Интересно, почему? Бензоколонок поблизости вроде бы нет. Объект едет по Двадцать второй магистрали, Славко тащится следом. Несколько миль ничего не происходит. Славко любуется на пастбища, аккуратные церкви, борется с тошнотой. Возле поворотов и среди холмов прижимается к “лотосу” поближе, на прямых отрезках держится подальше.

На лесистом перекрестке “лотос” сворачивает направо. “Стервятник” делает то же самое. Дорога извилистая, Славко едет вслепую. Позади остается плотина, насосная станция, водохранилище. Приходится полагаться на инстинкт, а он Черника подводит редко.

Снова резкий поворот, и впереди длинный прямой отрезок шоссе. Красного автомобиля впереди не видно. Безошибочный инстинкт сел в лужу, объект исчез. Неужели Э.Р. прибавил скорость? Вряд ли. Где же он тогда? Куда-нибудь свернул?

Славко пытается вспомнить. Вроде бы ничего по дороге не было – лишь леса, водохранилище. Ни одного дома, никаких развилок. Хотя, кажется, была насосная станция… Славко разворачивает машину и едет назад…

Энни ждет там, где ее высадил Джонни – на скалистом берегу водохранилища. Шаги. Она оборачивается – сзади Зак Лайд. Садится на камень рядом с ней, смотрит на нее с нежной заботой.

– Трудно приходится, Энни?

– Нормально, – отвечает она, стараясь не давать волю ярости. Но в интонации явно звучит ненависть.

– А как дела у Оливера?

– Об этом я должна была бы спросить у вас. Вы ведь слушаете каждое наше слово. У вас, должно быть, уже сложилось собственное представление.

– Поверьте, мне вовсе не доставляет удовольствия вторгаться в вашу частную жизнь.

– Неужели? Перестаньте разговаривать со мной, словно вы агент похоронной конторы.

Ее выпад остается без последствий.

– Для вас эта ситуация внове, – объясняет он. – Прослушивание – обычная мера предосторожности. Мы с вами не можем допустить ни малейшей ошибки.

Энни смотрит на воду. По шоссе проезжает машина, гонит на полной скорости. Зак Лайд говорит:

– И вот еще что. Знаю, вам это не понравится, но все-таки скажу. По-моему, вы слишком строги с вашим ребенком.

От гнева Энни не осталось и следа – ей страшно, хотела бы огрызнуться, да не смеет.