Приз Гора

Эллен встала на ноги, и внезапно замерла, напуганная звоном колокольчиков, привязанных к ее левой лодыжке. Впервые со времени своего обучения, она носила такие аксессуары. Трудно было с чем-то спутать значение и посыл этих чувственных звуков. Они были возбуждающими, настойчивыми, провокационными, волнующими, эротичными. Некоторые рабовладельцы держат своих рабынь в колокольчиках в своих апартаментах. Другие могут использовать их иногда, повязывая перед тем, как уложить кейджеру на меха, чтобы наслаждаться ей, беспомощно бьющейся в муках экстаза под перезвон колокольчиков. Корме того, звук, даже в полной темноте, сигнализировал о присутствии рабыни. Порой новообращенных рабынь первое время держат в колокольчиках, чтобы они скорее привыкали к своему новому состоянию. Довольно трудно ходить, звеня колокольчиками, и не осознать себя женщиной и рабыней. Так что Эллен была неплохо снаряжена как для танца, так и просто на всякий случай.

Затем она подошла к занавесу. Каждое ее движение сопровождалось перезвоном закрепленных на ней рабских колокольчиков. Фэйке была прекрасна. «Ах, если бы только я могла так танцевать», — мрачно подумала Эллен, со своего места не видевшая внешнего надсмотрщика, но не сомневавшаяся, что он был там, в любой момент готовый предупредить танцовщицу щелчком плети, а в случае необходимости или полезности приложится и к ее спине.

Эллен в отчаянии окинула взглядом толпу. Народу было много, возможно, не меньше пары сотен человек. Они занимали все свободное пространство вокруг усыпанного песком круга. В нескольких первых рядах зрители сидели со скрещенными ногами вплотную друг к другу. За их спинами люди стояли на ногах, причем последние стояли вплотную к самым шестам, на которых держался занавес. В толпе присутствовали цвета множества каст, среди которых Эллен также разглядела нескольких солдат. Похоже, устроители продали много острак. А вот женщин в толпе не было ни одной. Таким образом любые факторы, которые могли бы подействовать на танцовщиц смущающе отсутствовали. Рабыни танцевали только для мужчин, для гореанских мужчин. Кстати, кое-кого из зрителей Эллен видела прежде в лагере, а некоторых из них даже обслуживала около амфоры Каллимаха. Например, в толпе она заметила писца, который размещал ее в выставочной клетке. А вот Мира она не заметила, сколько ни присматривалась. «Итак, — подумала Эллен, — по его желанию я оказалась здесь, чтобы меня оскорбили и избили. О да, теперь я буду знатно наказана за то, что посмела предположить, что он мог бы питать ко мне интерес, интерес как к рабыне! Более того, он оскорбляет меня еще и своим отсутствием! Он даже не счел нужным прийти и полюбоваться на то, как я выступлю, и по результатам выступления буду мучиться, получая удары, назначенные мне им в качестве наказания за мою воображаемую дерзость. Ну что же, благородный Мир с Земли, да будет так! Вот только я уверена, что Вы действительно находите эту земную шлюху интересной для себя, что бы Вы там не заявляли! Уж не думаете ли Вы, что рабыня не знает значения взглядов владельца?»

Эллен шагнула в сторону от щели в занавесе, пропуская Фэйке, вспотевшую, тяжело дышавшую, но довольно улыбавшуюся, проскользнувшую внутрь. Вместо нее, повинуясь размаху плети внутреннего надсмотрщика на песок направилась другая девушка.

«Меня всего лишь могут избить, — подумала Эллен. — Не убьют же они меня, в конце концов. И поскольку каждая из рабынь должна станцевать трижды, то зрители не должны будут почувствовать себя сильно обманутыми, все же после меня выйдет Ита, являющаяся прекрасной танцовщицей. Мужчины поймут, что мое появления в круге не более чем шутка. Меня просто вычеркнут из списка, и пусть наверняка побьют, но разрешат, по крайней мере, я на это надеюсь, вернуться к амфоре Каллимаха. Уверена, именно так все и произойдет. Ведь не я же просила выставлять меня в танцевальный круг. Не станут же они винить меня! Я честно предупредила писца о своем неумении танцевать. Можно надеяться, что мужчины сочтут происходящее чьей-то веселой шуткой и просто посмеются. Кроме того, на мое место вполне могут вызвать девушку из другого круга, это не займет много времени. Но, признаться, я боюсь, ужасно боюсь!».

Танцовщицы одна за другой, то выходили из гримерки, то возвращались обратно.

Эллен вдруг охватило дикое желание убежать отсюда, повернуться и выскочить из гримерки через тот проход, через который ее привели сюда. В конце концов, ее не заковали в кандалы, ни сковали цепью с другими рабынями танцовщицами, стоявшими на коленях в ожидании своего выхода в круг на выступление, чтобы по возвращении снова оказаться в суровых узах цепей. Вот только она с ужасом почувствовала, что едва ли сможет хотя бы пошевелиться. Эллен бросила дикий взгляд на задний вход и в то же мгновение услышала окрик надсмотрщика:

— Лот сто семнадцать приготовиться!

Она уже была осведомлена, что у нее не было ни малейшего шанса убежать. Нет спасения для гореанской рабыни.

— Да, Господин, — выдавила из себя Эллен.