Призрачные рощи

– Учитывая, что мир – это на девяносто процентов наши мысли, может, и принадлежит. – Я блаженно жмурилась, чувствуя в мышцах приятную усталость.

– Глупость какая, – заявил Дахху.

И не успела я растеряться – с чего это он такой категоричный? – как оказалось, Дахху говорит не о нас. Друг напряженно смотрел то в документы, принесенные мною, то в свои заметки для будущей биографии Марцелы. Его лицо отражало всю гамму сомнений, описанных в Большом Справочнике Человечьей Натуры, что хранится в Башне Магов, что на проспекте Старых королей.

– До Иджикаяна госпожа Марцела была одного роста, а после – другого, – решительно начал Дахху, хотя его никто и не спрашивал. – До Иджикаяна она была Мастером Превращений, а после стала Шептуном. До Иджикаяна Марцела была экстравертом, а теперь – редкий интроверт… Как бы вы это объяснили?

– Никак, – обиделась Кадия. – Рядом с тобой два великолепных человека, которым срочно нужна порция острых ощущений, а ты унылые загадки множишь.

– В загадках – жизнь, – не согласился Дахху. – Тинави, подтверди.

– Э-э-э, нет, – я не поддалась. – Я не для того на этом матрасе по центру лежу, чтобы служить для вас медиатором.

– А для чего? – полюбопытствовала Кадия.

– Чтобы возвращать вас туда, – я ткнула пальцем в небо. – Чтобы вы не забывали о масштабе. Кто первый найдет созвездие Отшельника? Говорят, вход в Хаос где-то за ним…

Кадия с готовностью завалилась на спину, устроив рыбам очередной катаклизм.

Дахху, аккуратно убрав листки по Марцеле в сумку, вздохнул:

– Кажется, эта биография будет сложнее, чем мне думалось. А Отшельник – вон. Прямо над моей пещерой. Я что-нибудь выиграл?

* * *

Вскоре мы разбрелись по комнатам: крохотным гостевым «кельям», где у нас с Кадией были спальные мешки. Выспаться не удалось: едва пробило семь утра, как меня разбудила почта.

Приятно, когда о тебе помнят. Но еще приятнее – когда помнят о твоем режиме!..

С диким писком в потолочное окошко лезли, ругаясь по-птичьи, две ташени. Одна подмяла вторую, цапнув за крыло, и та заверещала высоко и тоненько. Я лихо прыгнула им навстречу, а то сейчас разбудят Снежка, питомца Дахху, и утро наступит по всей пещере – принудительно… Обе записки, клацнув друг на дружку на прощание, обмякли в моих немагических руках.

Птичка покрупнее была глубокого антрацитового цвета – с белыми чернилами. Так-так! Полынь шлет новости из дворца!

Я сама постеснялась писать ему вчера – Марах показался бы максимально неуместным объектом в белоснежных чертогах, – и поэтому сообщение от Ловчего крайне меня порадовало.

Впрочем, записка оказалась весьма лаконичной. «Это кошмар», – гласила она.

Особенно драматично получилась точка: такая жирная и обреченная, будто перо куратора долго над ней висело, истекая чернилами подобно крови… А королева стучалась, стучалась в это время в дверь… Ну и пошли у меня фантазии.

Я тихонько посмеялась.

Вторая птичка была от Андрис Йоукли: «Тинави, йоу! У нас тут убийство. Селия сказала, чтобы им занялась ты. Я уже на месте. Мы с Эшем пока все огородим, приезжай к восьми тридцати. Ждем!» И адрес.

Так, понятно. Судя по всему, Селия согласилась оставить меня в ведомстве не авансом, а чисто затем, чтобы теперь садистски убить, похоронив под огромным количеством расследований.

С другой стороны, я свободный человек и в любой момент могу отказаться от части нагрузки или даже сменить работу, если меня что-то не устраивает. Так что не лги себе, Тинави из Дома Страждущих! Нравится тебе впахивать, вот ты и поддаешься, кормишь свою любознательность и гордость.

Хотя и поспать тоже хочется…

Я с тоской потерянной возлюбленной посмотрела на свой раскуроченный спальный мешок. Он притягательно пах теплом и уютом. Милый, я буду скучать по твоим пушинкам! Но долг зовет. Прощай.

Я натянула свитер с огромным воротом, высокие гольфы и, не переодевая пока спальных шорт, выползла в основное помещение пещеры.

Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что Дахху тоже не спит.

Друг сидел на высоком барном стуле за кухонной стойкой. Его оранжевый халат, отброшенный назад, спускался до пола, как мантия. Руками Дахху обреченно обхватил лицо. Волосы всклокочены. По столу живописно разбросан ворох бумаг о Марцеле.

– От трудоголизма умирают, между прочим! – предупредила я, подходя.

Смеющийся перевел на меня осоловелый взгляд.

– Или просто становятся другим человеком, как это сделала Марцела… – Он зевнул.

– Может, в документах ошиблись? – Я вскарабкалась на соседний стул и подтащила к себе чашку для кофе, банку с зернами и чайник. Дахху скрутил из пальцев что-то, похожее на фигу: кофейные зерна послушно перемололись и вошли в соитие с кипятком.

Друг покачал головой:

– Нет, так масштабно не ошибается даже правительство. Там не сходится три десятка пунктов, представляешь? Завтра поеду в другие Архивы, поищу объяснение. Я бы спросил у самой Марцелы, но биография – это же подарок… Нельзя испортить сюрприз.

– Или выдать себя врагу. Вдруг Марцела – иджикаянская шпионка?

– И поэтому столько лет пашет на благо Смахового леса, не щадя живота своего, конечно…