Призрачный двойник

Голова Локвуда исчезла. Мы с Джорджем поспешили к входной двери. На нашем пороге стоял инспектор Монтегю Барнс, и выглядел еще более усталым и потрепанным, чем всегда. В тусклом свете ноябрьского дня трудно было различить, где заканчиваются дряблые складки на лице инспектора, а где начинается его плащ.

— Каббинс, — сказал он. — Мисс Карлайл. Не возражаете, если я войду?

Ну, даже если бы мы с Джорджем возражали, он что, не вошел бы? Мы отвели его в гостиную, где Барнс остановился, держа в руке свою шляпу-котелок.

— Да вы здесь слегка прибрались, я вижу, — сказал он. — Я и не знал, что у вас в гостиной есть ковер на полу.

— Мы его настелили прямо поверх мусора, инспектор, — невозмутимым тоном заявил Джордж. — Чем можем вам помочь?

Так легко и непринужденно, как Барнс сейчас, мог бы, пожалуй, чувствовать себя только человек в трусах из стекловолокна. Он тяжело вздохнул и придушенным голосом начал говорить.

— Э… Только что у меня состоялся телефонный разговор с мисс Фионой Винтергартен. Очень… э-э… влиятельная женщина. Мне несколько сложно было поверить, но она, кажется, очень довольна тем, как вы провели прошлой ночью расследование в ее доме, — он посмотрел на нас так, словно надеялся, что мы станем отрицать это. — И она потребовала, — он подчеркнул это слово, — чтобы я нанял вас для расследования нашествия призраков в Челси. Так что я пришел спросить мистера Локвуда, не согласится ли он со своими агентами принять участие в этом расследовании, — закончив с официальной частью, инспектор облизнул свои губы и заметно повеселел. — Да, кстати, а где сам Локвуд?

— Он нездоров, — ответила я.

— Был ранен в доме мисс Винтергартен, — добавил Джордж. — Шарахнулся головой.

— Возможно, у него сотрясение мозга, — кивнула я. — И даже что-нибудь более серьезное. Боюсь, вам сейчас не удастся его повидать.

— Но вы не волнуйтесь, все в порядке, — успокоил инспектора Джордж. — Я его замещаю. Можете обо всем переговорить со мной.

Он жестом предложил Барнсу садиться, и сам уселся в кресло Локвуда.

— Добрый день, Барнс! — в гостиную широкими шагами вошел Локвуд. Поверх пижамы на нем был надет длинный халат, на ногах — мягкие домашние тапочки. Тюрбан на голове Локвуда показался мне более объемным, более окровавленным и еще больше съехавшим набок, чем прежде. Барнс потрясенно уставился на этот тюрбан.

— Что-то не так? — спросил Локвуд.

— Нет, ничего, — ответил Барнс, беря себя в руки. — Мне нравится эта окровавленная повязка на голове. Она вам очень идет.

— Благодарю. Хорошо. Ну-ка, Джордж, брысь с моего кресла. Так-так-так… Скажите, я правильно расслышал, что вы, наконец, просите нас о помощи?

Барнс закатил глаза, пожевал губами, тщательно снял пылинку со своей шляпы-котелка.

— Да, — сказал он. — Можно и так сказать. Нашествие только усиливается, нам сейчас будет не лишней каждая пара рук. Признаюсь честно, мы не справляемся. К тому же прошлой ночью опять были волнения. Уличные беспорядки, смута. А зараженный призраками район Лондона… Впрочем, придете — сами все увидите.

— Плохо дело, одним словом?

Барнс протер глаза своими короткими толстыми пальцами, и я заметила, что ногти на них обкусаны до самого мяса.

— Мистер Локвуд, — медленно проговорил инспектор, — похоже, наступил конец света.

14

На следующий вечер мы увидели это своими глазами.

ДЕПИК организовал свою временную штаб-квартиру на площади Слоун-Сквер, у восточного края закрытой зоны. Обычным горожанам вход на площадь был запрещен, здесь стояли полицейские. С рекламных щитов свисали огромные плакаты, предупреждающие об опасности. На пропускных пунктах стояли неулыбчивые офицеры. Локвуд, Джордж и я показали свои пропуска одному из этих офицеров, тот взмахом руки показал, что мы можем пройти.

Прилегающие к площади улицы стояли пустыми, темными, безлюдными, однако на мостовой лежали опрокинутые автомобили, а в окнах многих домов виднелись выбитые стекла — явные следы недавно бушевавших здесь беспорядков. Сама же площадь была очень оживленной и ярко освещенной. К центру площади с армейских грузовиков были направлены лучи прожекторов, они заливали все вокруг своим ослепительно-белым, не дающим теней, светом, в котором трава выглядела бесцветной, а лица спешащих по своим делам агентов и офицеров — белыми, как кость. Черные, в толстой резиновой изоляции, кабели змеями извивались по всей площади, и уходили дальше, чтобы питать электричеством временные переносные призрак-лампы на крышах и наружные обогреватели, установленные возле фургонов с чаем, кофе и горячей пищей.