Призрачный двойник

Над Лондоном уже сгущались сумерки, но карнавал был демонстративным вызовом силам тьмы, и организаторы заверяли, что все его участники будут в полной безопасности. На протянутых над улицами кабелях были подвешены ряды призрак-ламп. На каждом углу горели наполненные лавандой жаровни. Ароматный дым клубился в ярком свете ламп над толпой, шумящей и волнующейся возле мавзолея, словно морской прибой.

Над мавзолеем в черном небе покачивалась огромная, длиной с лондонский автобус, надувная серебристая рапира. Подходы к мосту Ватерлоо и Олдвич были запружены киосками и аттракционами. Тиры «Застрели призрака» стояли бок о бок с «Полетом на полтергейсте», где визжащих мужчин и женщин поднимали вверх и крутили в воздухе механические руки. Кружились карусели с веселыми призраками вместо лошадок, в киосках продавали сахарную вату «Паутина», на каждом шагу разносчики предлагали всем попробовать леденцы, отлитые в виде черепов, костей и облачков эктоплазмы. Как и на летних ярмарках, где обычно можно встретить тот же набор увеселений, самыми активными посетителями были взрослые. Сегодня ночью они чувствовали себя в безопасности. Сегодня ночью центральные улицы Лондона были защищены солью, железом, лавандой, и превратились в красочную волшебную страну, которую так не терпелось исследовать взрослым. И они исследовали ее, спешили мимо нас — мужчины и женщины, пожилые и помоложе, и все, как один с горящими глазами, с раскрасневшимися от возбуждения лицами. Они веселились, но их веселье было лихорадочным, неестественным, словно они изо всех сил старались показать, что их ночные страхи не более чем ребячество, и в то же время прекрасно понимали, что это совсем не так.

А мы молча стояли на углу, положив руки на эфесы рапир и наблюдали за всем этим.

— Похоже, взрослые счастливы, — заметил Локвуд. — А ты, случаем, не чувствуешь себя стариком, Джордж?

— Настолько, чтобы мороженого съесть? Пожалуй. Например, сливочный рожок.

— И я бы тоже не отказался, — кивнул Локвуд.

— Сейчас принесу, — сказала я, увидев через дорогу киоск с мороженым. — А тебе что взять, Холли? Фруктовый лед, наверное?

Волосы у Холли Манро были заправлены под отороченную мехом шляпку, которая была ей очень к лицу. На Холли было длинное пальто, чем-то напоминавшее пальто Локвуда, а на боку у нее, что меня очень раздражало, висела рапира.

— Нет, тоже сливочный рожок ради такого случая.

— А я думала, ты никогда свою диету не нарушаешь, — удивилась я, и отправилась к киоску, чтобы занять очередь за рожками.

Отсюда мне было видно, что за мавзолеем уже выстроилась карнавальная процессия — ряд платформ, установленных на грузовики корпорации «Санрайз» и украшенных флагами агентств. На некоторых платформах были установлены гигантские логотипы. На верхушке белой мачты покачивались на ветру переплетенные кольца — эмблема агентства «Тенди и сыновья». На самих платформах я заметила стоящую лисицу — знак агентства «Гримбл» и всевидящую сову агентства «Даллоп и Твид». Все эти фигуры были сделаны из папье-маше, стальной проволоки и дерева, а затем ярко выкрашены. Высотой эти чучела были около шести метров, а вокруг них уже стояли наизготовку молодые агенты, готовые разбрасывать в толпу конфеты и листовки. На паре платформ расположились труппы актеров, они во время парада будут воспроизводить самые яркие эпизоды из истории агентств. А пока что наводящие ужас мертвецы в белом и элегантные агенты в старомодных костюмах мирно покуривали и беседовали друг с другом.

Первым в парадной колонне стоял грузовик с самой большой платформой, обтянутой красной и серебристой тканью — это были цвета двух легендарных лондонских агентств. Над платформой в темном небе на крепкой привязи покачивались надувные фигуры — единорог, символ агентства Фиттис, и стоящий на задних лапах лев, эмблема агентства Ротвелл. Фигуры были подвешены над креслами, в которых во время парада будут сидеть потомки знаменитых парапсихологов, Пенелопа Фиттис и Стив Ротвелл.

— Мисс Карлайл? Люси Карлайл?

— Да? — я услышала голос, но на фоне общего шума не смогла узнать его.

Не узнала я поначалу и обладателя этого голоса, низенького коренастого мужчину в меховой шубе и широкополой, закрывавшей его наклоненную вперед голову, шляпе. Мужчина подошел ближе. В ярком свете фонарей я рассмотрела его мягкие вельветовые брюки, дорогие, сшитые на заказ, кожаные ботинки, трость с рукояткой из слоновой кости в украшенных кольцами пальцах. Потом мужчина ловко повернул трость, приподнял ее рукояткой свою шляпу, и я увидела его лицо. Это был совсем молодой паренек с широким лицом и растянутыми, как у лягушки, губами. Щеки парня вялыми, похожими на сырое тесто, складками опускались на его толстую шею и сливались с ней. На висках виднелись завитки темных, лоснящихся волос. На меня уставились маленькие глазки парня — голубенькие, острые, как осколки стекла.