Призрачный престол

За мостом начался более фешенебельный район, в котором Гледерик без труда опознал пристанище местной аристократии — благо видел он подобных кварталов на своему веку немало, один таэрвернский Верхний Город стоит только припомнить. «А ведь память постепенно ко мне возвращается», отметил он с чувством удовлетворения. И правда, если совсем недавно собственное прошлое представлялось ему погруженным в туман, ныне оно вновь приняло отчетливые очертания. Отдельные детали оставались сокрытыми пеленой, но все прочее проступало явственно — собственная непутевая жизнь, со всеми ее прихотливыми изгибами, от беззаботного детства и безумного бегства из дома навстречу невиданным приключениям, и вплоть до смерти, подстерегшей в смешные двадцать пять лет. На что только не пойдешь, однако, ради мечты о потерянном предками и достаточно призрачном троне.

Гледерик едва не споткнулся, после чего мотнул головой, выныривая из размышлений и вновь оглядываясь по сторонам. Дома, плотно теснившиеся в мещанских кварталах, теперь раздались в ширину и стояли небольшими усадьбами, огражденными кирпичными стенами. Вход вовнутрь преграждали резные кованые ворота, выглядевшие вполне надежной защитой от возможных грабителей. Многие особняки украшали небольшие изящные башенки, по бокам дороги выстроились раскидистые тополя, в солнечные дни, наверно, щедро дарившие путникам тень.

— Помнишь, — шепнул Колдер, — что я говорил на предмет благовоспитанного поведения? Дворянин, к которому мы пришли — один из знатнейших в Регеде, и неуважения к собственной персоне он не потерпит.

— Я, знаешь ли, повидал многих знатных лордов — одним служил, других убивал на ратном поле, с третьими пил вино и ходил по борделям. В конце концов, я аристократ почище твоего, так что не мог бы ты прекратить занудствовать наконец?

— Почище моего, значит, — капитан хмыкнул. — Поглядим, посмотрим.

Колдер приблизился к видневшейся в стене калитке, тяжело вздохнул, взялся за широкое медное кольцо и постучал — сперва три раза, с короткими паузами, затем трижды, с промежутками подлиннее. От взгляда Гледерика не укрылось, что его спутник порядком нервничает. Несмотря на казалось бы привычную ему грубоватую невозмутимость, Остин держался скованнее, чем обычно, будто испытывал волнение перед предстоявшим ему разговором.

Прошло немного времени и дверь распахнулась. На пороге обозначилась высокая широкоплечая фигура, в лицо ударил свет, исходивший из масляного фонаря, высоко поднятого привратником. Сам он оказался седобородым детиной внушительных пропорций, облаченным в кольчугу и темный плащ, вооруженным висевшими за поясом топором и длинным мечом.

— Кого там фоморы носят посередь ночи? — прокаркал хриплый сорванный голос, выдававший немалую тягу, испытываемую его обладателем к спиртному. — Наши все по койкам давно разлеживаются, где услышал, как правильно стучать надобно? Отвечай, покуда вдосталь плетьми не наелся. Нам тут всякой швали не надобно, а его светлость все одно почивают, так что валил бы ты подобру-поздорову, даже если дело к нему. Утром придешь, образина.

— Не образина, а господин капитан Колдер, попрошу заметить. Кнут же свой при себе придержи, покуда им же по заднице не схлопотал, — совершенно невозмутимо ответствовал приятель Гледерика. — Можешь не пучить глаза, Лайон, все равно меня не признаешь в потемках. Подслеповат ты стал с годами, да и последнюю память пропил.

— Ба! Господин Колдер! — привратник, похоже, опешил и даже фонарь слегка опустил. — Не признал в самом деле, серчать не извольте! Помню вас мальчонкой еще, а теперь вымахали горному троллю под стать, скоро со мной уж сравняетесь! И на казенных харчах-то, однако… Не ждали вашего приезда, ни гонца, ни письма… Увольнительная, небось, выдалась?

— Дела привели, — буркнул Колдер. — Разбуди его светлость, пожалуйста.

— Так ведь это… спят же сказал седьмым сном, старика пожалейте, кости его дряхлые… До утра отложить нельзя разговоры ваши? Сами проспитесь заодно, а то, смотрю, на ногах едва держитесь. А там уже кофий как следует выпьете, беконом заешьте, и точите лясы хоть до скончания века.

— Никак нельзя отложить, Лайон, — тихо, но очень внятно сказал капитан. — Буди его светлость лорда Кинрига, да нас с моим спутником проводи в дом и снаряди хорошенько поужинать. Маковой росинки со вчерашнего вечера во рту не было…

— Так и быть, разбужу, — буркнул привратник. — Но с вас после должок.

— Давай уж. На том свете сочтемся.