Призрачный всадник

Шум моря почти убаюкал Кенну, как и ритмичное покачивание лодки из-за папиной гребли и плеска опускаемых в волны вёсел. Лодка, на которой обычно катали отдыхающих, звалась «Эвридика» и была выкрашена в режущий глаза оттенок жёлтого. Кенна молилась, чтобы папу, взявшего «Эвридику» без спросу, не поймали: ведь её больше не будет рядом, чтобы ему помочь. С окончанием этого дня её вообще больше не будет в Маргейте. По крайней мере, она на это надеялась.

Последние несколько ночей она почти не спала, всё время думая о том, что ей предстоит. Председатель Мэннинг действительно её встретит и отвезёт на Остров? Или она дура, что поверила ему? Сомнения не оставляли её, и Кенна бы не удивилась, если бы лодка вдруг пошла на дно. Все месяцы, пока она притворялась в школе, будто она такая же, как все остальные, разъедали ей душу. К ним прибавлялось чувство вины, вспыхивающее всякий раз, когда она смотрела, как папа вместо неё отвечает на письма Скандара, и думала, каково ему будет одному в их квартире.

Когда позади остался самый дальний от берега буёк, папа перестал грести, развернул лодку боком и, громыхнув цепью, сбросил в воду якорь, который с громким плеском скрылся в тёмных глубинах. Кенна поймала себя на том, что мычит себе под нос, как всегда делала, когда волновалась. Папа перебрался к ней в центр лодки и взял за руку. Лишь когда его пальцы сжались вокруг её ладони, она осознала, что дрожит.

– Ты не обязана это делать, – тихо сказал папа. – Ты можешь передумать.

– Я не передумаю. – У Кенны стучали зубы от ноябрьского холода и… от страха. Страха, что за ней не приедут. Страха, что она останется здесь – без Скандара, без единорога…

– Кенна! Смотри! – папа указал рукой в перчатке куда-то вперёд и вверх.

Поначалу их можно было принять за падающие звёзды, и лишь вблизи они обрели очертания двух серебрянокрылых созданий. Летящий позади них третий единорог был темнее, оттенка железа, подобно комете, растерявшей всё своё сияние. Единороги повисли над водой, порождая взмахами могучих крыльев небольшие волны. Их рога смотрели прямо на лодку. Кенна, отпустив папину руку, торопливо встала и перешла на самый нос, не в силах скрыть своего восхищения.

– Мы ненадолго, – донёс ветер обрывистый и гнусавый голос председателя Мэннинга. Он сидел верхом на серебряном единороге, который был заметно крупнее своего сородича.

– Отец, прошу тебя, это безумие. Ты даже не знаешь наверняка, что он Штопщик. А она вообще в курсе, что её ждёт? Ей всего пятнадцать. Они ещё дети. Зачем нам духовный маг? Давайте прекратим всё это, пока не поздно.

Кенна перевела взгляд на говорившего – юношу, старше её на несколько лет – и не могла не заметить блестящей мутации на его щеках, подчёркивающей красивые черты лица.

– Рекс, хватит. Они тебя услышат, – председатель Мэннинг указал на лодку. – Ты не обязан был лететь с нами.

Его единорог зарычал, вторя своему наезднику.

– Тебя в принципе не должно здесь быть, – тихо заметил третий мужчина. Кенна едва удержалась, чтобы не ахнуть при виде его мутации – его глаза пылали, как два маленьких костра.

Лодка качнулась, и папа, встав рядом с Кенной, положил руку ей на плечо. Кенна уловила, как он судорожно вздохнул, оказавшись так близко от единорогов – существ, которыми так долго восторгался. Затем он кашлянул и сказал:

– Прошу прощения, но если у моей дочери был предназначенный ей единорог и вы ошиблись, думаю, самая пора отвезти её, как и положено, на Остров, не так ли?

Сердце Кенны затопила благодарность. Отец из него порой был так себе, но он её любит, и любит так сильно, что готов на всё ради её счастья, даже если это означает отпустить её.

Трое наездников оценивающе посмотрели на Роберта Смита.

– Пусть летит со мной, – напряжённым тоном предложил мужчина с огненными глазами.

– Я её возьму, – высокопарно заявил председатель Мэннинг. – А вы с Рексом будете нас прикрывать.

– Нет, я настаиваю, – упёрся мужчина. – Это была моя идея. Если что-то пойдёт не так…

Но Дориан Мэннинг, не слушая, направил своего серебряного единорога вниз так, что его сверкающие копыта зависли над самой водой. Папа помог Кенне встать на край лодки, поддерживая её сзади.

– Удачи, милая, – шепнул он ей в шею. – Жаль, что мама этого не видит.

Эти слова придали Кенне храбрости, и она, взявшись за руку Дориана Мэннинга, взобралась ему за спину и крепко обхватила его за талию. Она один раз каталась верхом на Негодяе, но он тогда был чуть старше жеребёнка. А мускулы этого взрослого единорога будто отлиты из железа, а крылья рассекают воздух с такой силой, что вполне могут и сами сойти за оружие.

Дориан повёл своего серебряного единорога прочь от лодки, и два его сородича последовали за ними, взволновав воду взмахами крыльев. У Кенны, не ожидавшей столь резкого взлёта, сердце ушло в пятки, и она в панике обернулась, чтобы бросить прощальный взгляд на папу. Он махал ей рукой, смеясь и плача одновременно. Кенна помахала в ответ, и её поразило, каким маленьким он выглядел посреди чернильно-чёрного моря.