Призрак

Вот Стефанию, кстати, прекрасно видели. Злобные ездовые страусы на нее шипели, а возницы либо орали, что дура-девка стоит на дороге, либо отпускали сальности. Стефания не оставалась в долгу, покрывая юберийцев отборным матом, а одному предложив поцеловать себя под хвост.

– А почему тебя здесь видят? – спросил Данилюк.

– Потому что здесь не Земля, – ответила Стефания. – Это ты у нас воплощенный дух, а я полуматериальный демон. Я не невидимая, я незамечаемая. И только там, где знают о существовании Ада. На Земле в первую очередь. Там, где про Ад не слышали, я просто симпатяшка с рожками.

– И… их это не смущает? Кожа твоя, рога, хвост?..

– Так это ж многовидовой мир. Здесь маскировка не нужна.

– А, ну хорошо. Главное, чтобы проблем не было. А то… тут ведь тоже люди…

– Тоже?.. – хмыкнула Стефания. – Это на Земле люди тоже. А на Эйкре они изначально.

– В смысле?

– Именно на Эйкре люди зародились. Именно с Эйкра они расползлись по другим мирам. В том числе и по Земле.

– Правда, что ли? – удивился Данилюк.

– Да уж можешь мне поверить.

Уверенно шагая по улицам, Стефания привела Данилюка к богатому особняку, окруженному крепостной стеной. Покосившись на хмурых стражников с серпообразными мечами, она зашла за угол и перепрыгнула стену, как кузнечик. Данилюк вздохнул и прошел ее насквозь.

– Надо было подлететь прямо сюда, – сказал он, оказавшись в роскошном саду. – Все равно в машине мы оба невидимы.

– Я не помнила, где этот тип живет, – призналась Стефания. – Дорогу от порта помнила, а адрес нет. Сверху бы не нашла.

– А кто здесь вообще живет? И что он тебе задолжал?

– Живет тут Наместник Храма, – ответила чертовка. – Типа местного патриарха. А задолжал он мне душу.

– В смысле? – моргнул Данилюк.

– В прямом. Душу он мне продал. Я лет десять назад была тут по горящей путевке… ну и провернула удачную сделку, – хихикнула Стефания, доставая из воздуха пергаментный свиток. – Видишь, подпись мерцает? Значит, срок подходит, не сегодня завтра старикашка откинется.

Данилюк мрачно на нее уставился. Он не очень-то много знал об адской системе купли-продажи душ, но ничего хорошего в ней явно нет. И ему не очень-то хотелось в подобном участвовать.

– А тебе обязательно ее забирать? – осведомился он.

– Эй, он поставил подпись! – возмутилась чертовка. – Я его не заставляла! Плату он получил, с моей стороны все честно!

– А что за плата?

– Волшебное устройство, хранящее в себе кусочек молнии и способное с ее помощью быстро поджаривать плоские куски хлеба, придавая им поистине неземной вкус, – отчеканила Стефания.

– То есть… тостер? – уточнил Данилюк.

– Ага.

– За душу?

– Ага. Выгодная сделка.

– Для кого именно выгодная?

– Для всех заинтересованных сторон, – отрезала Стефания. – Пошли лучше быстрее. Надо забрать сразу же, а то местные явятся и будут законность оспаривать. А я так ненавижу скандалы…

Жил Наместник Храма на широкую ногу. Его дом и сад превосходили виллу Колобковых, а штат прислуги исчислялся десятками. Повсюду дорогая мебель, зеркала, драгоценности. Даже горничные носили золото и жемчуга.

И не все его слуги оказались людьми. Данилюк заметил диковинного двухголового рептилоида и подстригающего траву метрового сурка. Причем сурок, кажется, его увидел – очень уж пристально уставился на то место, где Данилюк стоял.

Стефанию же видели все, но она невозмутимо шла себе, словно имела право быть здесь. Хотя… она и в самом деле его имела. Словно коллектор, явившийся истребовать долг, чертовка преспокойно вступила в здание, просеменила по мраморным ступеням и замерла у распахнутых дверей.

За ними, раскинувшись на огромной кровати, в окружении стенающих домочадцев, возлежал седобородый старик. От болезни его кожа сильно посерела, так что он не очень-то уже и походил на негра.

– Вовремя мы, – равнодушно прокомментировала Стефания. – Кончается уже.

Кто-то из слуг обратил на нее внимание. К Стефании подошел дородный мужчина в позолоченной рясе и строго спросил, кто она есть и что здесь делает. Та показала свой договор о продаже души, мужчина его внимательно прочитал, скривился и велел подождать. Мол, скоро ей все отдадут.

– Не понял, – медленно сказал Данилюк, когда тот отошел. – Здесь это что, нормально?

– Что нормально? – рассеянно спросила Стефания, в нетерпении глядя на умирающего Наместника Храма.

– Скупка душ. Он ничего особенного в этом не увидел?

– Именно что ничего особенного не увидел, – хмыкнула Стефания. – Это же адский договор. В своем натуральном виде он предстает только перед его заключившими, а также способными прозревать истинную суть вещей. А обыватель вроде вот этого видит просто обычный вексель. Он думает, что его хозяин мне денег задолжал.

– А, понятно…

Тем временем на авансцене появилось новое лицо. Прямо из стены вышла фигуристая негритянка с удивительно светлыми, почти белыми волосами. Сделав отметку на восковой табличке, она приблизилась к ложу умирающего… и заметила Стефанию.