Призрак со свастикой

— Наглеют, да, — согласно кивнул Шалаев и засмеялся: — А ты, погляжу, тезка, рушишь стены и возводишь мосты. Продолжай в том же духе, но не забывай оглядываться. Ну, что я тебе скажу… Как говорится, на данном историческом этапе, с учетом национальных, хм, особенностей… Возможно, польское правительство перегибает, но, согласись, они тоже натерпелись от немцев.

— От фашистов, — поправил Верест.

— Дамочка, что ли, понравилась? — пытливо уставился на него подполковник.

— Что? — не понял Павел.

— Прости, показалось… Не до этого сейчас, капитан. Ладно, проясним ситуацию с твоим «святым» семейством… Уже наметил вчерне план мероприятий?

— Хочу еще раз поболтать с так называемыми свидетелями — вдруг всплывет что-то важное. Надеюсь, я вхож в городскую тюрьму? Понадобится список тех, кого наше ведомство уже проработало, список заключенных, не увезенных из Креслау. Вопрос: сохранились ли документы немцев об изъятии ценностей у жителей Креслау? Они должны были вести описи — ведь такие педанты.

— Ничего подобного мы не нашли, — вздохнул Шалаев. — Немцы не идиоты. За день до сдачи во дворе гестапо и управления СС костры пылали — жгли архивы. Никаких бумажек не осталось. Удачи тебе, капитан!

Глава пятая

— Кохановский, Лев Давыдович, — скромно представился худосочный завгар преклонных лет. Он подслеповато щурился, протирал очки, долго перелистывал увесистый гроссбух — этот пожелтевший журнал он, похоже, таскал с собой по всем фронтам начиная с лета 41-го.

— Вы прямо как Троцкий, — пошутил Павел. — Тот тоже был Лев Давыдович.

— Троцкий, молодой человек, — назидательно произнес завгар, — враг, ренегат и… троцкист. А я нет. И слово «был» в отношении вашего покорного слуги пока неуместно. Впрочем, не вы первый подмечаете это досадное совпадение. Устал отбиваться, знаете ли. Держите, — протянул он ключи. — Машина в гараже, найдете. «ГАЗ-67Б», прошу любить и жаловать. Машина не старая, но движок за последние полгода посадили изрядно. Ее использовали в качестве артиллерийского тягача. Вы же не собираетесь таскать за собой пушку?

— А что, все так плохо, Лев Давыдович? — улыбнулся Верест. — Нет, не собираюсь.

— И женщин не возите, — предупредил завгар. — Сиденья протерлись, пружины выпирают, это несколько неудобно, прекрасным дамам может не понравиться… Но вы же не прекрасная дама?

Полноприводный советский внедорожник с упрощенным открытым кузовом (вырезы вместо дверей) заводился с третьего поворота ключа. Машинка действительно повидала немало. Но в отмытом виде смотрелась опрятно. Павел поблагодарил Кохановского, расписался, где нужно, и покинул гараж.

Он припарковал машину на Вильмштрассе, пешком прогулялся по городу. План Креслау имелся в голове, но увидеть все воочию тоже стоило. Прошелся по центральным Альтенштрассе и Вильмштрассе, снова навестил Фрайбургский вокзал, в задумчивости походил по перрону, на котором стоял воинский эшелон, идущий из Германии в Советский Союз. Вагоны охраняли автоматчики. Состав формировали «с бора по сосенке» — в нем были и теплушки, и пассажирские вагоны, и багажные без окон, у которых наблюдался явный переизбыток охраны. Надрывались злые овчарки — в кольце конвоя жались в кучку полтора десятка военнопленных в рваном обмундировании цвета «фельдграу» — явно пополнение на «народные стройки». Работы в этом городе хватало всем. Строительный мусор с тротуаров и улиц уже убрали, зияли черными глазницами скорбные руины. На них весьма своеобычно и художественно смотрелись нарядные плакаты: «Слава воину-победителю!», «Мы завоевали счастье нашим детям!», «Красной армии метла нечисть выметет дотла!» Вспомнился незадачливый художник Шестаков со своим «приветом от немецко-фашистских захватчиков». «Вымести дотла» — это тоже что-то из новой фразеологии…

Он прошел мимо булочной, из которой вилась огромная очередь. Немецкие марки завершали хождение, польская валюта еще не освоила «рынок», вводились продуктовые карточки. Советские дензнаки принимались охотно, но пока они считались экзотикой. Выстаивать в очереди не хотелось, лезть без очереди было противно — хотя он имел на это полное право, поэтому Павел прошел мимо, кожей чувствуя пугливые взгляды. Сколько их растворилось в этой толпе — бывших солдат вермахта, СС, прочих подручных нацистов? Рядятся под гражданских, изображают из себя мирных жителей. Кто-то действительно намерен покончить с прошлым, другие затаились, ждут удобного случая…