Призрак замка Гримуар. Рождественский детектив

Мари топнула ногой, подхватила с земли пригоршню крепкого снега, слепила снежок и в сердцах подкинула его вверх, вложив в бросок все отчаяние и страх последних дней. И тут же пожалела о глупой выходке. Она же не ребенок, в конце концов, нужно контролировать свои эмоции. Особенно сейчас.

Девушка подняла голову наверх, проверяя, не попал ли снег в стекло. На глаза ей упали пряди распустившихся волос.

Нет, все тихо. Окна все так же горели мягким ровным огнем.

И тут внезапная мысль пронзила ее.

Она стала загибать пальцы, считая: один, два, три, четыре…

Досчитав до конца, недоверчиво взглянула на свою руку, потом снова на окна и начала считать по новой. Да, так и есть.

Брови ее поползли наверх.

Она покачала головой и в задумчивости посмотрела на каменную кладку стен.

И тут в сантиметре от ее уха просвистело что-то тяжелое.

Мари отпрянула.

На земле, глубоко впечатавшись в снег, лежала антенна.

Не медля ни секунды, Мари бросилась обратно в дом.

Глава 49

И он устал,

В степи упал…

Предстала Тень из Ада,

И он, без сил,

Ее спросил:

«О Тень, где Эль-Дорадо?»

Эдгар Алан По

– Да, совершенно точно нарочно сбросили, – сказал Женька, вертя в руках антенну. Щеки его приобрели бледно-пепельный оттенок, будто их припудрили сажей, пухлые губы дрожали. – В креплении я ручаюсь! С такой высоты – да на голову… – Он судорожно вдохнул ртом воздух, вернул антенну на стол и одним пальцем отодвинул ее подальше от себя.

Узнав о происшествии, Женька первым делом лишился чувств. Он удачно упал на пришедшийся очень кстати диван и отдавил лапу спавшему на подушках Амадею. У управляющего нашелся нашатырь, и Женьку быстро привели в чувство, что, впрочем, не особо помогло ситуации: он закатил истерику, которой позавидовали бы лучшие артисты драматических театров. Лишь после того, как в беднягу влили пузырек валерьянки и дали закусить «Захером», он немного успокоился, но при каждом удобном случае упорно пытался устроить новую трагическую сцену.

– Женька, уймись, антенна все-таки пролетела мимо, – сказал Леонид. – Держи себя в руках, нам сейчас нельзя расклеиваться.

– Да что вы со мной, как с маленьким… Ну подумаешь, прилег один раз в обморок отдохнуть, это от крайней усталости… С кем не бывает… – пробурчал тот.

Они сидели за столом в номере Мари, зашторив окна и наглухо заперев дверь.

Лампа отбрасывала на стол теплый желтый свет.

– Ты в порядке? – спросил Леонид.

Мари рассеянно мешала ложечкой в чашке, безраздельно сосредоточенно, не замечая ничего вокруг.

– Эй, Мари, ты меня слышишь? – Леонид наклонил к ней обеспокоенное лицо.

Она подняла голову, непонимающе уставилась на него.

– Что? О, прости, я думаю, – отозвалась она.

Потом прикрыла глаза, свела вместе кончики пальцев и закачалась из стороны в сторону.

– Что это ты делаешь? – удивился Леонид.

Женька вздохнул.

– Зря ты спросил. Сейчас начнется…

Мари раскрыла глаза и улыбнулась.

– Это мой ритуал. Активирует нейроны головного мозга.

– Ритуал? – удивился Леонид.

– Да. Ты знаешь, что в каждом из нас живет внутренний ребенок?

– «Часть нас, которая в высшей степени жива, энергична, креативна и реализована…» – Чарльз Уитфилд99, – процитировал Женька, посмеиваясь.

– Да-да, – улыбнулась Мари. – Слышал? Так вот, можно представить, что кроме внутреннего ребенка в нас живет еще и внутренняя старушка. Или старичок. Кладезь мудрости и интуитивных знаний! Вот их-то нам и нужно сейчас пробудить, чтобы помочь процессу мышления. А старушки, как писал Пратчетт100, вроде масонов: они отличаются большим пристрастием к разным обрядам и ритуалам, – Мари смущенно передернула плечами. – В общем, я таким образом активирую свои подсознательные ресурсы. А повторяя упражнение каждый раз перед тем, как нужно поработать серыми клеточками, я вырабатываю привычку. Если задача решается, мозг получает положительное подкрепление, и в следующий раз ритуал действует еще лучше.

Леонид пожал плечами.

– Ну, если это работает… – Он развел руками.

Мари снова прикрыла глаза и соединила вместе кончики пальцев.

У нее перед глазами замелькали картинки: потрескавшийся черепаховый панцирь с каракулями иероглифов в библиотеке, мазки на картинах, новая записка с угрозой, потухшая свеча, тяжелая антенна, крик Феликса, изображающего петуха, китайские вазы, трепещущие тени от свечей на потолке, Амадей, всматривающийся в бескрайнюю темноту зеркала в прихожей…

Столько деталей! Как же отделить важное от второстепенного? Она почему-то никак не может составить из них внятную картинку… События кружились перед ее глазами, как галдящая толпа на гигантской карусели.

– Бисер деталей – вот что важно… – пробормотала она, прижимая руки ко лбу. – Но как же, как связать все это воедино?

– Послушай, Мари, – сказал вдруг Леонид. – Ты не думала о том, почему на тебя сбросили антенну сразу же после того, как мы прочитали записку? Ведь мы не успели продолжить расследование, мы совсем ничего не успели сделать после этого!