Призрак замка Тракстон-Холл

Доктор мигом сбросил пижаму и принялся одеваться; оставалось только завязать шнурки. Вдруг скрипнули половицы, и под дверь скользнула записка. Шотландец бросился к выходу.

Никого.

Он выскочил в коридор и задохнулся от изумления, увидев кругом лишь пустоту. Невозможно успеть оставить послание и скрыться в таком длинном коридоре. Принюхался. В воздухе витал мускусный аромат духов Хоуп Тракстон. Он вернулся в комнату и подобрал записку.

Портретная галерея. Буду ждать. Х.

Конан Дойл спустился по лестнице, миновал холл; он то и дело вжимался в стену и укрывался в темных нишах. Убедившись, что никто не подкарауливает за углом, юркнул в портретную галерею. Хватился лампы, да поздно. Выудил из кармана коробок и зажег спичку. В горле запершило от серы. Достал свечу из настенного канделябра и подпалил фитиль. Заслоняя язычок пламени ладонью, прокрался через галерею. Он тщетно высматривал Хоуп. Поднял свечу над головой, освещая пространство вокруг. В колеблющемся свете предки семейства Тракстон взирали из своих рам совсем как живые. Его внимание привлек горящий взгляд на портрете справа. Чопорный господин в современном костюме держался за спинку стула. Он смотрел холодно и отстраненно. На табличке значилось: «Лорд Эдмунд Тракстон III». Рядом пустовала стена с пыльным прямоугольником вместо висящего некогда портрета. Странно.

Из ниоткуда раздался смешок. У доктора по спине поползли мурашки.

– Хоуп, – прошептал он, – где вы?

Сдавленный смех, казалось, шел от мраморной статуи в нише. Дойл приблизился. Вдруг она ожила и вышла из тени. Это была леди Тракстон.

– Понравился мой сюрприз? – спросила она игриво.

– Ну, если разрыв сердца считать сюрпризом.

Она хихикнула:

– Не хотела напугать вас, доктор Дойл.

– Вы можете звать меня Артуром. Доктор я для пациентов.

– А ваш друг, мистер Уайльд, зовет вас по имени?

– Да.

– И ваша жена?

– Да.

Она лукаво улыбнулась:

– Тогда для меня вы будете Конан, ведь мы еще не подружились и я не ваша пациентка.

Он огорчился:

– А я думал, мы подружимся.

– В самом деле? Какая самонадеянность. Все-таки я знатная дама.

– Я… мне… ужасно жаль… не сочтите…

Она звонко рассмеялась и коснулась его:

– Я вас дразнила.

– О да… разумеется. Как же мне к вам обращаться?

Она задумалась, и застенчивая улыбка озарила ее лицо.

– Просто миледи, пока мы не познакомимся поближе.

Конан Дойл был озадачен. Эта решительная кокетка разительно отличалась от робкой девушки, скрывающейся за вуалью.

– Нужно обсудить последние события. Третий сеанс не за горами.

– Да, – ответила она с дрожью в голосе.

– У вас были видения?

Леди кивнула, избегая его взгляда.

– И что вы видели?

Она обратила к нему сияющий взор.

– Ваше симпатичное лицо.

От неожиданности его язык прилип к нёбу.

– Идемте.

Она по-свойски взяла Конан Дойла под руку, чем шокировала его. Совсем недавно одна парочка среди гостей вела себя подобным возмутительным образом. Они направились в бальную залу.

– Обитатели этого жилища не знали счастья, – ответила Хоуп на невысказанный вопрос. – Ни я, ни мои отец и дед, ни любое поколение с тех самых пор, как заложили основание замка. Местные жители поговаривают, что его построили на заколдованном месте или капищах древних бриттов. Эти стены помнят убийства, самоубийства, мертворожденных младенцев. В некоторых местах невозможно находиться. Окна плачут, комнаты кричат, лестницы стонут. Каждый камень пропитан десятилетиями отчаяния и безысходности. – Ее губы задрожали от волнения. – Но самое страшное… одиночество.

Она спрятала лицо и тут же повернулась к нему. В ее глазах плясали озорные огоньки.

– Хотите познакомиться с моей семьей? – спросила девушка весело.

– Как с семьей? Мне казалось…

Она рассмеялась и повлекла его к узкой двери. Сняла с крюка большой ключ и отперла. Каменная лестница спиралью уходила во тьму.

– Свет не помешает, – сказал Конан Дойл, нашел неподалеку лампу, зажег ее от свечи и отрегулировал.

Доктор спускался по крутым ступеням без перил, держась за стену, чтобы не упасть. Винтовая лестница, закрученная против часовой стрелки, упиралась в каменные плиты пола. Холод подземелья пробирал до костей. В воздухе ощущались сырость и трупный смрад склепа. Свет лампы выхватил из темноты ряд гробов.

– Вот моя семья, – объявила Хоуп. – Минувшие поколения. Идемте, я открою вам тайну.

Он разволновался, почувствовав ее дыхание на щеке, и последовал за ней. Пол склепа пошел под уклон, галереи разбегались в разные стороны. Они проходили комнаты и как будто возвращались в прошлое. Кругом стояли грубо сколоченные обветшалые гробы. Далее навстречу попадалась одна пропитанная вековой гнилью труха вперемешку с костями. Из отверстий, оставленных прожорливыми мокрицами, виднелись черепа. Под конец ноги путников заскользили по древним каменным плитам, взметая прах. Конан Дойл чувствовал горечь во рту, к горлу подступал кашель. Он вдыхал останки ее предков.

Склеп закончился. Хоуп остановилась и взглянула на трещины в своде, сквозь которые просачивалась черная жидкость.