Призрак Заратустры

На требование Пафнутия предъявить Вадима плешивый Гиппократ ответствовал, что пациент пребывает в пограничном состоянии и находится на интенсивной терапии. Выживет или нет — ни один Нострадамус не предскажет. А вторгаться к нему сейчас — значит, ставить под угрозу реанимационные мероприятия. Главный больничник стоит на страже здоровья каждого, кто поступил к нему на излечение.

Окажись на месте Пафнутия Макар Чубатюк, он добился бы своего: наорал бы на больничную верхушку, обозвал бы всех сучьими потрохами, сунул бы под нос кустистому револьвер. Но Пафнутий не обладал дипломатическими талантами и после затянувшихся препирательств дал задний ход. Аннеке он пересказал заверения главврача, что как только больному полегчает, доступ к нему будет открыт.

Ее это мало утешило. Она сама пошла в кабинет плешивого, плакала навзрыд, умоляла допустить ее к Вадиму хоть на секундочку. Ее напоили валериановыми каплями и с извинениями выставили за дверь. Она совсем отчаялась, но Пафнутий рассказал ей о своих телеграфных переговорах с Москвой и заверил, что ждать теперь недолго.

— Не реви. Человек от Александра Васильевича вечером прилетит, шороху наведет в этой богадельне…

Дождались вечера. В сумерках трехместный аэроплан, вывалившись из облаков, зашел на посадку, коснулся колесами аэродромного покрытия, пробежал, умеряя скорость, остановился, и из него вышли, помимо пилота, двое гражданских, в одном из которых Пафнутий с Аннеке узнали шефа особой группы.

— Александр Васильевич! — вскрикнула Аннеке, падая ему на грудь, обтянутую кожаной летной курткой. — И вы здесь?..

Он галантно взял ее за локоток.

— Вельми переживая за житие Вадима Сергеевича, почел долгом отринуть суету сует и повлечь свою персоналию в оный иссушливый край. К тому ж достопочтенному Мефодию Романовичу в долгом перелете компанию составил.

И он повел перстами в сторону долговязого очкарика, прилетевшего вместе с ним. Это и был обещанный токсиколог.

Пафнутий хотел взять тарантас, чтобы с ветерком домчать новоприбывших до больницы. Барченко возразил, что в карете минулого далече не уедешь. Можно было воспользоваться общественным транспортом, но Самарканд располагал к тому времени всего пятнадцатью городскими автобусами. Шеф решил проблему просто: по телефону вызвал прямо на аэродром таксомотор, на нем и доехали.

Александр Васильевич по дороге не без интереса разглядывал незнакомый город. Готовясь к поездке, он наскоро проштудировал справочники и знал, что еще два года назад в Самарканде отсутстовали все атрибуты современного урбанизма: уличное освещение, тротуары, водопровод. За время правления Иванова столица республики преобразилась, в ней появились первые двухэтажные новостройки, дизельная электростанция, шелкомотальная и макаронная фабрики, мясокомбинат с холодильными установками, лимонадный и пивоваренный заводы… да много чего! Так что «Правда Востока», описывая индустриальные победы, отнюдь не лукавила.

Но сейчас шефу особой группы было не до любования самаркандскими красотами. Домчав на такси до больницы, он оставил Аннеке и Пафнутия в приемной, а сам, взяв с собою именитого токсиколога, прошествовал к главврачу. Перед такими визитерами тот должен был спасовать.

Но на вопрос Барченко о том, как чувствует себя Арсеньев, прозвучал убийственный ответ: упомянутый гражданин вопреки всем усилиям врачей три часа назад скончался от остановки сердца.

Пораженный вестью шеф потребовал выдать тело умершего для проведения квалифицированного вскрытия. На что главврач ответил, что вскрытие уже проведено штатным патологоанатомом, который составил соответствующее описание. Сам же труп начал под воздействием яда столь стремительно разлагаться, что его, во избежание распространения заразы, кремировали. Все меддокументы и урну с еще не остывшим прахом московская делегация может получить, когда ей будет угодно.

Заключение

Узнав о гибели жениха, Аннеке часа два пролежала в обмороке и, даже когда усилиями медбригады ее привели в чувство, она продолжала оставаться в сумеречном состоянии: рыдала, звала Вадима, кричала, что все это какая-то нелепейшая ошибка. Барченко поспешил отправить ее аэропланом в Москву в сопровождении Пафнутия. С ними же улетел так и не пригодившийся токсиколог.

Сам шеф особой группы задержался в Самарканде. Пользуясь своим влиянием, он предпринял попытку расследовать гибель Вадима. История виделась ему крайне замутненной и полной несуразностей. Он обратился к республиканским особистам, попросил их посодействовать установлению истины. Они от содействия не отказывались, на словах выразили готовность оказать любую помощь. Но на деле расследование затормозилось с первого же дня. Медкарта скончавшегося Арсеньева В. С. оказалась образчиком лаконизма. В ней скупо перечислялись процедуры, проведенные для спасения больного — инъекции, капельницы, примочки, жаропонижающие компрессы, — и еще скупее описывалось поэтапное ухудшение состояния, закончившееся летальным исходом.