Призраки дома Блэквуд

– Отвечая на твой вопрос, вряд ли вообще кто-то остался. От тех теорий камня на камне не оставили, даже несмотря на рост популярности спиритуализма в викторианской Англии. Медиумы были просто фокусниками, утверждавшими, что у них прямая связь с мертвыми. Ловкость рук, колокольчики на ботинках, подсадные утки и многое другое – все, чтобы обмануть публику. Они двигали карандаши и клочки бумаги, задували свечи. А все эти хлопки, стуки и звоны колокольчиков? Тоже дело рук медиумов, как и что-то посложнее, вроде левитирования стола или призрачных фигур. Все придумано и сделано руками человека.

– А как подделывали призраков?

Мара только фыркнула.

– Белое платье, белила на лицо – и вот уже помощник неожиданно появляется из-за занавески, пугает толпу и вновь прячется во всеобщей суматохе. Большинство сеансов проводили в темноте, с парой свечей максимум, так что обмануть доверчивых участников было несложно.

– Надеюсь, ты меня не возненавидишь, но, похоже, было весело.

Мара снова повернулась к Нилу. Несмотря на тяжесть в груди, губы сами растянулись в улыбке.

– Уверена, многим нравилось именно это – эдакие фокусы. Но люди продолжали верить, несмотря на доказательства обратного – в том-то и проблема. – Улыбаться расхотелось. – Порой мне не дает покоя, как же так: мои родители не дураки. У папы степень по биологии, а мама почти все мое детство работала в службе экстренной помощи. Они не были изгоями, ничего такого, но они искренне верили, что с ними говорят призраки. Даже спустя десятки лет в этой системе, где всем заправляют шарлатаны и поверившие им простофили, мои родители так и не поняли, как их надули.

– Такие убедительные фокусы?

– Я видела их насквозь. Все рухнуло, когда мне было одиннадцать, и из кармана медиума выпал колокольчик. До того времени я слепо верила, но вскоре семена сомнения дали всходы, и я видела лишь обман. И с тех пор все паранормальные явления можно было легко объяснить. А доступ в интернет помог разобраться с уловками похитрее.

Нил притянул Мару к себе, обнимая, и она уткнулась ему в плечо.

– Так тебе правда нравится этот дом? – спросил он.

– Я его обожаю.

– Хорошо. Я рад.

Мара приоткрыла один глаз, посмотреть на него.

– А вот тебе он не нравится.

Молчание. Лишняя доля секунды, и словам «Это очень милый дом» Мара уже поверить не смогла.

– Ага. Ты его ненавидишь.

– Нет, нет. Не ненавижу. Я просто… ну… не доверяю ему.

– Потому что тут жутко?

– Солнышко, я смотрел фильмы ужасов, которые были не такими пугающими, как этот дом.

– Если станет слишком страшно, всегда можешь обнять меня, – хихикнула Мара, устраиваясь поудобнее.

– Хм-м-м. Могу поймать тебя на слове.

Глава тринадцатая

Беспокойная ночь

Она стояла в хозяйской спальне лицом к окну, выходящему на задний двор. От ярко-алого заката сам воздух будто тоже покраснел.

«Это просто сон, – поняла Мара. – И не особо приятный. Надо проснуться».

У нее за спиной что-то скреблось и царапалось. Попробовав обернуться, она обнаружила, что движения стали медленными, точно она двигалась в густом сиропе. Мебель выглядела богато, вовсе не рассыпающейся на части, вместо лохмотьев дорогой плюш. По всей комнате валялись подушки, перевернутые стулья, кисточки, украшения, чашка с водой – все раскатилось по полу. Развороченная кровать с балдахином на четырех столбиках лишилась двух занавесей.

Звук шел от двери. Там сидела женщина в длинной шелковой рубашке, светлые волосы рассыпались по плечам. Если бы не запавшие щеки и маниакально-безумный, затравленный взгляд, она показалась бы Маре красивой.

Женщина уставилась на Мару, тяжело дыша, но через пару мгновений вновь принялась царапать дверь. Часто-часто, без остановки. Дерево под сломанными ногтями окрашивалось красным. Задыхаясь, она что-то монотонно повторяла, и Мара, похолодев от ужаса, завороженно двинулась к женщине, продираясь сквозь густой воздух.

– Беги, беги, беги, – нараспев повторяла женщина, будто уже и не знала, что эти слова означают. Обернулась к Маре через плечо, и лицо ее исказил безумный, отчаянный ужас. – Человек с топором идет.

Задыхаясь, Мара резко села. Моргая, оглядела комнату, дрожа от холодного ночного воздуха.

Нил во сне обнимал ее за талию, вытянувшись в спальном мешке, лунный свет укрывал его квадратиком одеяла. Мара смотрела, как его грудь мерно поднимается и опускается, чувствуя, как понемногу успокаивается собственный пульс.

Это был только сон. Слишком много впечатлений на ночь, вот и все.

Она потерла глаза, выдохнула, легла обратно. Влияние сна понемногу ослабевало, но сердце еще встревоженно колотилось. Глубокой ночью здание уже не казалось таким гостеприимным, будто за то время, что Мара спала, изменилась сама его природа. С Нилом храбриться было легко, особенно когда он так осторожничал. Но теперь Нил спал, и тьма вместе с пугающей неподвижностью поглотила всю ее оставшуюся смелость.

Где-то в глубине дома что-то скрипнуло, низко, протяжно. Волоски на руках встали дыбом, и Мара стиснула зубы. Это просто кресло-качалка, опять сквозняк. Не о чем беспокоиться.