Призвание

Наконец 5-я ударная вступила в дело. Завязались тяжелые бои. Мы двигались вслед за наступающей армией. Дороги были запружены разбитой немецкой техникой. По обочинам валялись трупы захватчиков — кто опрокинулся навзничь, кто уткнулся в окропленный кровью снег, вытянув вперед руки, как будто решил вплавь выбраться из бескрайнего снежного моря. На два-три дня госпиталь останавливался в отбитых у врага населенных пунктах, чтобы обработать раненых. А затем — снова вперед.

Позади остался Калач. Мы проехали по улицам, где еще дымились пожарища. Война показывала свой зловещий оскал, гибли люди. И все же главное было в том, что мы наступали! Настроение у всех приподнятое, на трудности никто не жаловался. Легкораненые просили не отправлять их далеко, чтобы можно было побыстрей вернуться в часть. Многие из них двигались со своими медсанбатами, а некоторые оставались при нашем госпитале и помогали в обслуживании тяжелораненых.

Гитлеровцы оказывали упорное сопротивление, цепляясь за каждый населенный пункт, каждую складку местности. Не затихала артиллерийская канонада. В воздухе стоял неумолчный рев моторов, грохот взрывов, треск выстрелов.

После усиленной артподготовки и массированных ударов нашей авиации пехота стремительно выходила на новые рубежи. Мы следовали за наступающими частями, готовясь развернуться в первом же крупном населенном пункте.

БЫКИ-ДОНОРЫ

Не успели наши машины подъехать к зданию школы у большой станции Тормосин, как стоявший здесь медсанбат снялся с места, почти на ходу передав нам раненых. А тут еще неожиданно подбросил своих раненых кавалерийский корпус, уходящий в глубокий рейд по тылам противника.

Предстояло рассортировать более двух тысяч человек, разместить их по домам, накормить, произвести санитарную обработку и оказать необходимую хирургическую помощь. А у нас всего пять врачей, двенадцать сестер, восемь санитаров и в помощь им несколько легкораненых бойцов, оставленных для лечения. Как быть? Стал разыскивать начальника госпиталя, так как надо было срочно что-то предпринимать. Но он куда-то запропастился. Пришлось поставить в операционную Лапину и Родину, а в помощь им — Лену Алферову. В сортировочной, у доктора Локшиной, скопилось более 200 человек. Не успеваем оперировать бойцов с ранениями в грудь и живот, а ведь им требуется неотложная помощь. А тут еще целая «очередь» в перевязочную легкораненых. Пришлось срочно устраивать дополнительную операционную для обработки легкораненых и поручить это М. С. Родиной. Антонину Ивановну я поставил на обработку ран конечностей. Себе отобрал самых тяжелых раненых.

На мое счастье, к вечеру в госпиталь приехал армейский хирург В. А. Русанов. Вместе с ним мы закончили оперировать тяжело раненных в живот и грудь. Не спали двое суток; глаза слипались от усталости. Подбадривали себя крепким чаем. Иногда на короткое время удавалось выйти из операционной и навестить раненых в госпитальном отделении. Здесь шла настойчивая, упорная борьба за жизнь прооперированных, которые были ранены в живот, грудь и голову. Медицинские сестры не отходили от них ни днем, ни ночью: переливали кровь, физиологический раствор, удаляли скопившуюся жидкость из плевральной полости, подбинтовывали, ставили банки…

Поодаль лежали раненые с огнестрельными переломами ног и рук. Они были закованы в гипс и не могли обойтись без посторонней помощи. Их обслуживали легкораненые: свертывали «козьи ножки», кормили, поили чаем, подавали «утку». Приходилось уговаривать раненых, особенно молодых парней, чтобы они, не стеснялись, просили «судно» или «утку». Для некоторых это была настоящая пытка. Лежит, мучается, а попросить помочь — выше сил. Только много позднее, когда человек привыкал к персоналу и понимал, что без посторонней помощи ему все равно не обойтись, он переставал стесняться и уже сам помогал соседу по койке.

Наконец, все раненые — стоило это нам огромных усилий — были обработаны. Навели некоторый порядок в подразделениях госпиталя. Каждый врач и медсестра стали работать четко, без суеты.

Появилась возможность осмыслить наши действия при массовом поступлении раненых, с чем раньше мы не сталкивались, и уяснить для себя главный вопрос, который не давал покоя все эти дни, — почему все же в госпитале хоть на короткое время возникла растерянность, неорганизованность? Казалось, сделано было все возможное для надлежащей подготовки медицинского персонала и, по общему признанию, это дало немалые результаты.

Да, работа, проведенная в этом направлении, оправдала себя — медицинский персонал действительно был хорошо обучен и подготовлен к работе. Но ошибка заключалась, по-видимому, в том, что мы упустили из виду необходимость заблаговременной тренировки всего персонала госпиталя для работы при массовом поступлении раненых. А здесь решающим является быстрая и надлежащая сортировка, с обязательным разделением потоков тяжело- и легкораненых, с устройством для последних специальных перевязочных.