Призванный Судьбой

— Час или чуток больше. Я и сам готовился снимать…

Артем положил девушку на свое место. Поправил сбившееся до колен платье из тонкого хлопка и выжидательно посмотрел на гремлуна. Тот замялся:

— Видишь ли, Артем, тут такое дело, и ты это должен знать. Печать на принцессе наложена не просто так.

— В каком смысле?..

— А в том, что это почти печать жизни.

— Не понял, — еще больше удивился Артем. — Поясни.

— У печати есть хвостик.

Артем вперил взгляд в гремлуна и молча ждал пояснений.

— Ну, я не знаю, как это обозвать… Вижу цепочку событий, которые обрывает печать. Я понял это так, но могу и ошибаться. Так что строго не суди. По-моему, ей угрожает опасность. Причем опасность смертельная. Иехиль на линию ее судьбы наложила свою печать. Как только риньера получит смертельное ранение, ее жизнь не оборвется. Она какое-то время еще будет жить. Тогда нужно будет обратиться к Иехиль, чтобы она не забирала эту душу. Богиня смерти увидит свою печать на ауре девушки, и смерть минует ее. Вот как-то так. Я разложил ее на графике и интерпретировал математически. Но, может быть, я прочитал плетения печати неправильно, и все это может оказаться бредом…

— Нет, Свад, это не бред. А ты — молодец! Мне Иехиль сказала однажды, что за Хойсиру она отдаст ее мне.

— Что, прямо так и сказала, что отдаст тебе принцессу?

— Нет, она дословно сказала, что отдаст ее мне. Но не сказала кого. Потом узнаешь, добавила она. Значит, она знала, что я прибуду сюда, и знала судьбу этой девушки. Но как?

— А очень просто, Артем. Она знает, какие души принадлежат ей, а какие нет. Риньера ей не принадлежит, и она наложила на нее свою печать, чтобы случайно не забрать. Может, она наложила кучу таких печатей. Она же не знала, куда ты пойдешь. И я думаю, что Хойсира тоже ей не принадлежала, но она ее забрала. По закону равновесия, она должна была отдать за нее другую. Да и кто поймет этих богов, они сами себе на уме.

— Да, это верно, — согласился Артем. — И значит, печать снимать несвоевременно?

— Думаю, да, несвоевременно, — согласился гремлун. — Надо устранить сначала угрозу ее жизни. А кто покушается на ее жизнь?

— Да почем я знаю, Свад! Тут такие интриги творятся. Любой, кого могут перекупить, может отравить или зарезать. А кто ей может желать зла, я представить не могу.

— Зато я могу, — неожиданно для обоих произнесла девушка. Артем от неожиданности вздрогнул, а Свад ойкнул.

— Ну надо же, как быстро очухалась, — отодвигаясь от девушки подальше, произнес гремлун.

— И кто? — спросил Артем.

— Мой дядя.

— Дядя? А ему это зачем? Он же хочет взять тебя женой и стать царем.

— Это только для того, чтобы стать царем. Потом убить.

— А в чем смысл твоего убийства? — спросил Артем.

— Дети, рожденные от этого брака, будут считаться детьми моего отца, а не его детьми. И он будет половинчатым царем. Если родится мальчик, то когда он подрастет, я могу назвать его царем, и дядя вынужден будет уступить ему трон… А я при малолетнем царе стану управительницей царства.

— Или ему надо будет убить своих детей, — продолжил за девушку Артем.

— Да, но проще убить меня и жениться на другой. Тогда его дети будут престолонаследниками.

— Почему так сложно? — спросил Артем.

— Свод законов мудрецов, — ответила Дионисия. Она лежала на кровати и смотрела в потолок. — У дяди и отца разные отцы и одна мать. Мой отец женился на дочери царя и стал престолонаследником. Поговаривают, что он отправил тестя-царя к предкам, но доказать не смогли. Он стал царем. А вдова царя вышла замуж во второй раз. И от этого брака родился дядя. Он не имеет права на трон.

— Так он тебе и не родственник, выходит, — понял Артем. — Его мать — твоя бабка. А я-то голову ломал, как это у вас допускается кровосмешение…

— Да, но отец принял его как брата и своим законом назначил быть братом царя. Это был политический ход. Бывшая царица обладала большими связями среди великих домов, и ей давали серебро, которым пользовался отец. Отец был из бедного рода и не очень знатного. Но его женитьба на царевне устроила всех. Никто из родов не возвысился и не увеличил свое влияние. Это был компромисс. Великие рода согласились на этот брак, и все были довольны. Отец разрешил вдове выйти еще раз замуж, а она за это поддерживала его материально. Но когда она умерла, средства перестали давать отцу, и, видимо, они пошли дяде. А отец привык их получать. Он редко ходил в набеги. Потом умерла моя мать, и наши дела стали совсем плохи. Я пришла к тебе, князь, поговорить, — девушка села на кровати. — В замке боятся этого карлика и считают его демоном, — указала она кивком головы на гремлуна. Тот выпучил глаза. — Он всех напугал: и кухню, и няньку…

— С чего ты это взяла? — Артем так же удивился ее словам.

— Мне поварихи сказали. Они напуганы и бросили работу…

— А ты знаешь, что эти поварихи использовали моего товарища как… как… — Артем искал подходящее слово. В этом мире таких слов, какие применили бы на Земле в случае со Свадом, не было. Не скажешь же ей, что они группой насиловали гремлуна. — Короче, они насильно им пользовались, как мужем, — выдал Артем.