Про что щебетала ласточка Проба "Б" (СИ)

Но этотъ славный человѣкъ не думалъ о себѣ. На нѣсколько-то деньковъ, а пожалуй и на нѣсколько недѣль, если будетъ крайность, онъ уже обойдется безъ своей Стины; а вѣдь ужь что за житье было ему съ нею! такое житье, что не разъ приходило ему въ голову: ужь не слишкомъ ли ему везетъ. А бѣдный-то, бѣдный господинъ Готтгольдъ! Ахъ ты, Господи, какъ смотрѣли то они другъ на дружку, когда она сходила въ лодку и они еще разъ протянули на мосту другъ другу руки,-- такими большими, большими глазами, а на глазахъ-то у нихъ были крупныя прекрупныя слезы! а какъ вошла она въ лодку, то такъ прямехонько и ушла въ каюту. Стина-то, тѣмъ временемъ, принесла туда малютку, а потомъ -- какъ вѣтеръ вздулъ паруса и лодка накренилась -- она опять вышла на верхъ -- и стояла тамъ, опершись на руку стараго барина, и махала платкомъ, и все смотрѣла такими большими глазами, хоть наврядъ ли видѣла что нибудь изъ-за слезъ!

-- Ну да лодка-то такая отличная, что лучше и быть не можетъ, сказалъ Іохенъ,-- а что касается моего тестя, такъ онъ радешенекъ, что ему еще находится какое нибудь дѣло; а ужь братецъ мой Класъ дьявольски ловкій малый, да и столько разъ бывалъ въ Зюндинѣ! Ужь онѣ-то устроитъ все какъ слѣдуетъ: приведетъ экипажъ къ мосту, и гдѣ Вольнофъ живетъ также, говоритъ, знаетъ; и пусть-ка кто попробуетъ затронуть стараго барина! а человѣкъ не можетъ уже сдѣлать больше того, что онъ въ силахъ сдѣлать -- и если онъ сдѣлалъ что въ человѣческихъ силахъ, то онъ сдѣлалъ все возможное.

Іохенъ перевелъ духъ: онъ самъ не могъ надивиться, откуда это взялось у него сегодня столько словъ -- его Стина не съумѣла бы лучше объясниться -- и господинъ Готтгольдъ кивалъ головой, а ничего не говорилъ; да и чтоже было ему на это сказать? Іохенъ продолжалъ еще болѣе убѣдительнымъ тономъ:-- А поэтому-то нечего вамъ такъ и горевать, господинъ Готтгольдъ! Богъ вѣсть что еще будетъ!... Вѣдь ужь когда лошадь закуситъ удила, такъ ты хоть руки себѣ оторви, ужь она помчится,-- а что можетъ сдѣлать лошадь, человѣкъ и подавно можетъ.

-- За мной дѣло не станетъ, Іохенъ, возразилъ Готтгольдъ;-- я и не горюю больше, потому-что знаю, что отстою дѣло, хотя это и очень трудно, пока у насъ нѣтъ Шееля. Но я думаю, мы захватимъ еще молодца; по крайней мѣрѣ извѣстно, что онъ живъ, а это главное.

Іохенъ Пребровъ покачалъ круглой головой.-- Проклятая это исторія -- есть и будетъ, господинъ Готтгольдъ, сказалъ онъ.-- Старикъ Арентъ, горицкій пастухъ, говоритъ, будто видѣлъ его недѣлю тому назадъ;-- ну, знатьто его старикъ знаетъ,-- онъ долго жилъ въ Далицѣ, пока его не спровадилъ оттуда Генрихъ Шеель, вѣдь Генрихъ-то только и наровитъ какъ бы кому сдѣлать зло; да вѣдь ночью всѣ кошки сѣры, и еслибъ даже... тутъ вѣдь случая-то не искать стать, ступай себѣ отсюда куда хочешь, въ море, или за море, въ Швецію, Мекленбургъ или куда въ другое мѣсто. Поэтому мудренаго нѣтъ, что онъ направилъ сюда лыжи; но что онъ еще здѣсь -- нѣтъ, этого я не думаю.

Пурпуровое зарево, освѣщавшее западный горизонтъ, погасло -- и когда, спустясь съ гребня дюнъ, они обратились на востокъ, море, подступивши здѣсь совсѣмъ близко, сливалось на неизмѣримое разстояніе съ окружающей его темной синевой, отъ которой бѣлый песокъ береговой каймы выдѣлялся особенно рѣзко. Къ сѣверу, въ фантастическомъ, причудливомъ безпорядкѣ тянулись цѣпи дюнъ (на самой большой возвышенности которыхъ они все еще стояли), теряясь въ сумракѣ въ необозримой дали; тутъ онѣ густо поросли дрокомъ и дикимъ овсомъ, тамъ стояли совершенно голыя, въ видѣ круглыхъ, длинныхъ сплющенныхъ холмовъ, съ острыми нависшими краями -- точно какъ будто бы взбудораженное бурей море превратилось въ песокъ и застыло въ этомъ видѣ. Тамъ гдѣ западный берегъ дальше всего выдавался въ море -- коротенькая эта коса слыла подъ именемъ Виссовскаго притона -- возвышалась изъ-за дюнъ еще едва-едва замѣтно крыша, и Іохенъ Пребровъ указалъ телескопомъ на это мѣсто.

-- Видите домъ?

-- Кусочекъ его вижу.

-- Это домъ Райковъ; признаюсь, не хотѣлось бы мнѣ сегодня быть въ ихъ шкурѣ.

-- А что такое? спросилъ Готтгольдъ.