Про что щебетала ласточка Проба "Б" (СИ)

Но минуты проходили, пробило половина двѣнадцатаго, со времени прихода Брандова прошелъ уже часъ,-- а все еще, всякій разъ какъ разговоръ прерывался, не слышно было подъѣзжающаго экипажа, ничего, кромѣ шелеста высокихъ тополей на маленькой площадкѣ передъ домомъ, да стука дождя въ окна. А чѣмъ дальше, тѣмъ чаще прерывался разговоръ, такъ какъ Оттилія, противъ своего обыкновенія, почти вовсе не старалась поддержать его; Альма, какъ и всегда, полагала, что довольно итого, если ласковая улыбка съ ея стороны даетъ позволеніе продолжать бесѣду; а Брандовъ былъ сегодня вечеромъ далеко не такой пріятный собесѣдникъ, какимъ онъ вообще слылъ. Безпокойство, съ какимъ онъ метался отъ одного предмета къ другому, имѣло въ себѣ что-то лихорадочное, его улыбка отзывалась чѣмъ-то вынужденнымъ; притомъ онъ повидимому и не замѣчалъ, что довольно уже давно не проронилъ ни слова; онъ сидѣлъ, устремивъ взоры на картину, пока наконецъ спохватился и снова заговорилъ тѣмъ рѣзкимъ голосомъ, который всякій разъ пугалъ Оттиллію. Безпокойство Оттиліи возрастало съ минуты на минуту. Она раза два вставала, подходила къ окну -- и отдернувъ занавѣски, смотрѣла на улицу. Но тамъ стояла страшная темь, которая -- отъ мутнаго, колеблющагося свѣта двухъ-трехъ фонарей -- какъ будто бы еще болѣе усиливалась.

-- Право, я начинаю не на шутку пугаться! вскричала она наконецъ, отвернувшись отъ окошка.

-- Дѣйствительно, это очень странно, сказалъ Брандовъ.-- Теперь безъ десяти минутъ двѣнадцать; имъ слѣдовало уже часъ тому назадъ быть здѣсь.

-- Да и мой мужъ что-то нейдетъ, сказала Оттилія.

-- Утѣшься, значитъ ему весело, сказала Альма.-- Неужели вы уходите, любезный другъ?

-- А хочу попытаться: не узнаю ли чего, возразилъ Брандовъ, который поспѣшно всталъ и взялъ шляпу.

-- Неужели вы рѣшитесь еще разъ ѣхать ночью? вскричала Альма.

-- Однакожь, Альма!... сказала Оттилія.

Брандовъ собирался уйти, когда раздался звонъ колокольчика, затѣмъ послышались въ конторѣ тяжелые шаги и въ комнату вошелъ господинъ Вольнофъ. Оттилія поспѣшила къ нему на встрѣчу и передала ему въ немногихъ словахъ положеніе дѣла. Вольнофъ привѣтствовалъ поздняго гостя съ вѣжливою холодностью. Онъ не видитъ еще надлежащей причины опасаться, если господинъ Брандовъ не находитъ этого.

-- Да вѣдь и онъ тоже безпокоится! вскричала Оттилія.

-- Въ такомъ случаѣ, господину Брандову давно бы уже слѣдовало выѣхать, возразилъ Вольнофъ.

-- Я не то чтобъ безпокоился, да и не то чтобъ былъ совершенно спокоенъ, сказалъ Брандовъ.-- Вѣдь ночь темна, да и дорога мѣстами довольно плоха; но мой Генрихъ Шеель, всѣмъ извѣстно, превосходный кучеръ, и -- постойте, что мнѣ пришло въ голову -- вѣдь Отто Плюггенъ отправился по той же дорогѣ и къ тому же всего за нѣсколько минутъ передъ нашими друзьями.

-- Изъ этого нельзя еще заключить, чтобы съ кѣмъ нибудь изъ нихъ, а то и со всѣми ними не случилось какой нибудь непріятности. Я говорю, mes dames, непріятности, а не несчастія, потому-что если въ такую ночь сломается колесо или что нибудь подобное, то и этимъ уже шутить нельзя; намъ слѣдуетъ отправиться на встрѣчу нашимъ друзьямъ. Если вамъ угодно, господинъ Брандовъ, я поѣду вмѣстѣ съ вами.

-- Конечно, безъ сомнѣнія, но вѣдь я пріѣхалъ верхомъ, возразилъ Брандовъ.

-- Мы можемъ взять въ гостинницѣ Фюрстсигофъ экипажъ. Если что случилось, то для нихъ нуженъ только экипажъ.

Альма нашла, что со стороны мужчинъ очень невѣжливо оставлять въ такую минуту дамъ однихъ, тогда какъ Оттилія насильно надѣла на мужа пледъ и прошептавъ: "молодецъ ты у меня, Эмиль"! отъ всей души поцѣловала его.

Вольнофъ настоялъ на томъ, чтобы дамы оставались въ комнатѣ. Когда дверь затворилась, онъ сказалъ: "я убѣжденъ, что съ ними случилось несчастіе, и вы также, не правда ли? "

Чорные глаза Вольнофа сверкали, при свѣтѣ свѣчки, которую онъ несъ въ рукахъ, такъ странной смотрѣли такъ проницательно;-- Брандовъ вздрогнулъ, словно ему задали въ судѣ вопросъ, отъ рѣшенія котораго зависѣлъ исходъ его дѣла.

-- О, конечно нѣтъ, вовсе нѣтъ, лепеталъ онъ,-- то есть я не могу сказать объ этомъ ничего положительнаго.

-- Ни тоже нѣтъ, сухо сказалъ Вольнофъ, ставя свѣчку на стоявшій въ передней какъ разъ передъ дверью столъ и отодвигая задвижку.

Дверь ярко освѣтилась, а когда Вольнофъ отворилъ ее, имъ на встрѣчу глянула мрачная ночь. Вдругъ, въ дверяхъ, на чорномъ фонѣ ночи обрисовалась фигура, при видѣ которой даже хладнокровный Вольнофъ вздрогнулъ, тогда какъ шедшій по слѣдамъ его Брандовъ отшатнулся назадъ съ глухимъ крикомъ. Измокшая одежда этого человѣка была сплошь покрыта пескомъ и глиной, словно онъ только-что выбрался изъ нѣдръ земли, а блѣдное обрамленное темной бородой лицо, на которое падала тѣнь широкополой шляпы, было страшно искажено узенькимъ слѣдомъ крови, отъ виска по всей щекѣ.

-- Ради бога, Готтгольдъ, что такое случилось? вскричалъ Вольнофъ, протягивая другу обѣ руки и увлекая его въ переднюю.

-- Гдѣ дамы? спросилъ вполголоса Готтгольдъ.

Вольнофъ указалъ на одну изъ комнатъ.