Проба небес

Подпустив чужой доспех как можно ближе, Лаура одним слитным движением утекла в сторону, после чего, не прекращая пируэт — окуталась в синеву материализующей вспышки. Матово-черный доспех, панцирем облепивший немку, тут же навёл плечевое орудие на цель и два слитных, едва различимых по времени, залпа, поразили мишень прямо в спину.

Крик стоящих неподалёку девушек потонул в грохоте разрывов, а когда вспышка рассеялась, онемевшим от ужаса подругам предстало неподвижное тело Хоки, лежащее на песке с беспомощностью сломанной куклы.

С улыбкой оглядев полученный результат, удовлетворённая злыдня тут же развернулась к еще не пришедшей в себя парочке. Хищно прищурившись, веско бросила:

— Начнем!

И арена погрузилась в безумие схватки.

Незадолго до этого.

— Шарль, ты там живой?! — с плохо скрываемым нетерпением уточняю у копуши, что оккупировал ванную и затих. Главное, сам сказал что «на минуточку, только руки помоет», и вот уже семь минут ни слуху, ни духу. Он там что, топиться собрался?

«Еще минуту и хорош!» — мысленно пообещал себе я, выходя на балкон.

Синеющее вдали море призывно шумело и пенилось. Усеянная зайчиками водная гладь бликовала мириадами искр, легкий бриз, доносящий на солёных крыльях крики чаек, навевал лирическую грусть. Хотелось все бросить, взять палатку, припасов и свалить нахрен отсюда, на необитаемый остров. Чтобы только ты, шум прибоя и бескрайняя синь до самого горизонта.

Эх, мечты-мечты…

Охватывающий правую руку браслет, краешком выглядывающий из рукава, внезапно напомнил о себе тонким писком.

«Нохотоке? А ей-то чего надо?» — Выхватив взглядом имя адресата, улыбнулся я.

Три простых слова: «Хоки присмерти. Арена», мгновенно настроил на серьезный лад. Обостренный предчувствием непоправимой беды (мысли о том, что это шутка, даже не возникали), разум сразу нашел источник проблемы — Лаура!

Дальше я не рассуждал.

Звериным прыжком одолев перила, кидаюсь вперёд и вниз, чтобы в следующий миг, под изумлёнными взглядами стоящих на земле барышень, выдавить из призванного НД все, что могу. В голове билось «не успеваю!», а от досады на собственную тупость хотелось выть. Догадывался же, что она не успокоится! Но вместо того, чтобы проявить повышенную бдительность — понадеялся на авторитет Чифую и недвусмысленность её запрета. Мол, любимого инструктора она не ослушается.

Как же!

Жаждущая реванша Бодевиг тут же нашла идеальный вариант — спровоцировать моих девчонок на драку, а через это вытащить на конфликт и меня. Притом, как я подозреваю, первый шаг сделала именно Хоки, чья вспыльчивость сыграла той на руку. А уж учитывай её доспех…

Четыре удара сердца — и я уже над целью.

Раскинувшаяся подо мной белая чаша стадиона, позволяла воочию убедиться в серьезности происходящего. Многочисленные глубокие воронки, напоминающие ловушки муравьиных львов, перемежались с пятнами спекшегося песка (лазером били). Накрывающий арену щит, чья едва заметная глазу пленка отделяла место сражения прозрачной полусферой, кочегарил на полную. По эту сторону от него не доносилось ни звука, оттого ужасающее зрелище казалось плодом чьей-то больной фантазии. Едва-едва сдерживающие натиск агрессивной немки, девчонки сражались на пределе сил — но сильней всего меня волновала Хоки.

Датчики жизнедеятельности, работающие на распознание массы параметров человеческого тела, засекли слабый пульс в районе северной трибуны. Как раз, неподалёку от одного из входов. Выхваченный оптикой силуэт, неподвижно лежащий в неестественной позе, мог принадлежать только одному человеку.

«Держись!» — и земля кидается навстречу.

Обманчиво хрупкая стена щита, чья хрустальная воздушность выдержит уроненный сверху самосвал, широко раздаётся под синевой клинка, пропуская меня внутрь. Упав на цель, стопорюсь перед самой землей, и, коснувшись коленями песка — аккуратно подхватываю пострадавшую на руки.

Короткая диагностика, и обилие встроенных систем, чья совокупная мощь позволяет видеть ближнего своего насквозь (в буквальном смысле), показывает, что нет повода для трагедии. Да, без сознания и пульс слабый, но переломов или внутренних кровоизлияний нет, а синяки и царапины — заживут. Напряженный узел в груди чуть подраспустился, мысли потекли ровнее. Походу, вначале ей снесли весь щит, а последующий удар пришелся прямиком на «абсолютную защиту», чья экстренная активация уберегла пилота от гибели, но не помешала хорошенько приложиться об землю. После чего, оставив выбывшую из сознания девушку валяться «до востребования», германская пакость принялась за остальных. Рационально, ничего не скажешь.

Ближайший выход, слегка темнеющий квадратом зева, подсказал дальнейший порядок действий. Прижав к себе драгоценную ношу, окутываю её щитом (архиполезное свойство в подобных делах) и тут же заныриваю внутрь. Слегка не вписавшиеся при заходе доп. модули с хрустом вспарывают нависающий язык козырька и задевают стены, вырывая из последних куски штукатурки.

«Моя смелая, гордая и глупая девочка. О чем же ты только думала?» — мысленно укоряя её, я мчался по трубе коридора в сторону входа.