Проблемы безумно богатых азиатов

— Оливер — один из ведущих специалистов по азиатскому искусству и предметам антиквариата, — продолжила Араминта.

— Хм… тогда я хотела бы показать вам маленькую статуэтку лошади в библиотеке. Муж убежден, что она датируется временами династии Тан, но кажется, это подделка. Приобретение его бывшей супруги, — насмешливо произнесла Китти.

— Я к вашим услугам, мадам, — сказал Оливер, протягивая руку.

Они вошли в библиотеку, и Китти повела его к великолепному шкафу с инкрустацией из черного дерева и габона — творению великого мастера-резчика Андре-Шарля Буля. Она нажала на дверцы из черепахового панциря и позолоченной бронзы, за которыми обнаружился скрытый вход в личный сигарный салон Джека Бина.

— О, это великолепно! — воскликнул Оливер, оглядывая обстановку.

Как только за ними закрылись двери, Китти опустилась на украшенное кистями бархатное кресло для курения в стиле Луи-Наполеона и вздохнула с облегчением:

— Я так рада, что мы наконец наедине! Как там все движется?

Никто из ее гостей, а особенно такие друзья, как Араминта, не были в курсе, что, вообще-то, Китти довольно хорошо знала Оливера. Он тайно консультировал ее вот уже пару лет и помог приобрести «Дворец Восемнадцати Совершенств», набор ценнейших китайских свитков, цена на которые два года назад побила аукционные рекорды, сделав лот самым дорогим произведением искусства из когда-либо проданных.

— Вам не о чем беспокоиться. Все под впечатлением. Вы заметили, что Анна на мгновение сняла свои солнцезащитные очки, чтобы тщательно рассмотреть сосуд эпохи Цяньлуна?

— Нет, я упустила этот момент! — взволнованно воскликнула Китти.

— Лишь на миг — и тем не менее это произошло. А еще я говорил с Карлом и — давайте скрестим пальцы! — думаю, у вас будет место в первом ряду в следующем сезоне в Париже.

— Оливер, да ты волшебник! А казалось бы, достаточно тратить по девять миллионов долларов в год на «Шанель», чтобы получить место в первом ряду на этих чертовых показах!

— В следующем сезоне вы будете сидеть в центре первого ряда. Не о чем беспокоиться. Надо вернуться на вечеринку, пока никто ничего не заподозрил. Уж слишком долго нас нет ради какой-то танской лошади. Кстати, она не подделка, просто таких скульптур слишком много. В каждой гостиной на Парк-авеню по крайней мере одна такая пылится на стопке настольных книг. Просто выбросьте или отдайте на аукцион «Сотбис», какой-нибудь обыватель с радостью купит.

Когда Оливер и Китти собирались выйти из потайного салона, в библиотеку вплыло трио гостей. Оливер выглянул в щелку и прошептал Китти:

— Это Адель Дэн, Стефани Ши и Перринеум Ван!

Стефани заявила:

— Что ж, Китти определенно преуспела в том, чтобы стереть все следы Колетт с лица этого дома. Что думаете о Пикассо над столом?

— Меня уже тошнит от Пикассо. Его полотна есть у каждого начинающего миллиардера в Пекине. А вы знали, что последние две недели своей жизни этот парень малевал по четыре картины в день, как какая-то отчаявшаяся шлюха. Рынок заполнен посредственными Пикассо, а вот нормального Гогена, как в музее моего отца, днем с огнем не сыщешь, — фыркнула Адель Дэн.

— Концепция Колетт была идеальна, а теперь все разрушено, — посетовала Стефани.

— Не важно, что скажут остальные, для меня этот дом навсегда останется домом Колетт, — встряла Перринеум.

Адель подошла к шкафу и провела пальцами по инкрустации:

— На самом деле хороший шкафчик, но какого черта он делает в углу? Если вы спросите меня, я скажу: Китти отчаянно пытается произвести впечатление. Каждый предмет в этом доме — музейный экспонат. Все кричит: «Посмотри на меня! Посмотри на меня!» Китти не поняла бы всей утонченности этого шкафа, даже если бы он рухнул на ее фальшивую грудь. Как говорила Марелла Аньелли103: «Чтобы понять ценность плетеной мебели, ей понадобится целая жизнь».

— Ай-я, что ты хочешь от порнозвезды! У нее никогда не будет такого утонченного вкуса, как у Колетт, с этим надо родиться, — буркнула Перринеум, в миллионный раз поправляя гигантскую шляпу.

— А что, если мы тайком прокрадемся в спальню? Посмотрим, что она там сотворила, — предложила Стефани.

— Наверняка повесила зеркала на потолок, — хохотнула Перринеум.

— Ага, зеркала Людовика Четырнадцатого, украденные из Версаля, — поддакнула Адель, пока троица направлялась к выходу.

Нахохлившись в углу сигарного салона, Китти не могла скрыть своего расстройства.

— Моя грудь не фальшивая! — воскликнула она.

— Не слушайте их, Китти.

— Адель Дэн сказала мне, что дом «такой оригинальный». Почему она врет в лицо?!

Оливер помедлил секунду, думая, что Адель в одном была права насчет Китти: та, конечно, не улавливала тонких намеков.

— Они просто завидуют обрушившемуся на вас вниманию. Не берите в голову. В игнор их!

— Не так-то просто игнорировать этих дамочек. Адель Дэн и Стефани Ши всем тут рулят. Если они действительно так думают, то успеха мне не видать.

— Китти, послушайте, вы уже покорили мировую арену. Эти девушки вам больше не соперницы, разве вы не понимаете?