Проблемы безумно богатых азиатов

— Думаю, а-ма куда больше расстроится, что тебя нет у ее постели, — с негодованием сказал Ник.

Глаза Астрид наполнились слезами.

— Мы теряем драгоценное время, которое могли бы провести с ней, Ники. С каждым днем она угасает.

*

Эмеральд-Хилл, то есть Изумрудный холм, изначально, в колониальную эпоху, был засажен садами и плантациями мускатного ореха, а в начале XX века превратился в жилой район для перанаканских семей. Эти перанаканцы, или «китайцы пролива», как их тогда называли, получили образование на английском языке (многие из них учились в Оксфорде и Кембридже) и были очень лояльны к британскому колониальному правительству. Будучи посредниками между англичанами и китайцами, в результате они стали богатыми и могущественными, что ясно видно по роскошным особнякам, которые они здесь выстроили. — Примеч. автора.

Гвоздь программы (фр.).

Ансамбль был обманчиво прост — при ближайшем рассмотрении Астрид оказалась в прекрасно сконструированном топе из рубчатой ткани бренда «Зе Роу» поверх винтажной черной шелковой юбки от Джаспера Конрана. — Примеч. автора.

Эмеральд-Хилл, то есть Изумрудный холм, изначально, в колониальную эпоху, был засажен садами и плантациями мускатного ореха, а в начале XX века превратился в жилой район для перанаканских семей. Эти перанаканцы, или «китайцы пролива», как их тогда называли, получили образование на английском языке (многие из них учились в Оксфорде и Кембридже) и были очень лояльны к британскому колониальному правительству. Будучи посредниками между англичанами и китайцами, в результате они стали богатыми и могущественными, что ясно видно по роскошным особнякам, которые они здесь выстроили. — Примеч. автора.

Гвоздь программы (фр.).

Ансамбль был обманчиво прост — при ближайшем рассмотрении Астрид оказалась в прекрасно сконструированном топе из рубчатой ткани бренда «Зе Роу» поверх винтажной черной шелковой юбки от Джаспера Конрана. — Примеч. автора.

9

Тайерсаль-парк, Сингапур

Эдди шел по восточному коридору в спальню бабушки, любуясь множеством старых фотографий, которые были вывешены над диваном, покрытым узорчатым дамастом. В центре красовался огромный портрет его прадеда Шан Лунма, позирующего бок о бок с махараджей в тюрбане, усыпанном драгоценными камнями. Рядом лежало несколько огромных слоновьих бивней — фото было сделано после сафари в Индии. Висел тут и студийный портрет деда, сэра Джеймса Янга, настоящего красавца с норвич-терьером на руках, датированный концом тридцатых. На сэре Янге был пиджак в гусиную лапку и белая фетровая шляпа. Как же стильно он выглядел! Кто сшил этот пиджак? Может, «Хантсман» или «Дэвис и сын»? Эдди задумался. Жаль, что я не знал его. Из всех внуков я, очевидно, единственный, кто унаследовал его стиль. Ниже было прямоугольное фото: бабушка Суи, в элегантном платье, изящно раскинулась на пледе для пикника. Кажется, это Люксембургский сад. Рядом с ней застыли две француженки, сжимавшие замысловатые кружевные зонтики, которые, казалось, рвал из рук ветер. Две дамы смеялись, но Суи смотрела прямо в камеру, идеально собранная. Какой красавицей она была в юности!

Эдди внимательно изучил подпись в нижней части снимка: «Ж. А. Лартиг». Черт возьми, неужели великий французский фотограф Жак Анри Лартиг и правда сделал портрет а-ма? Господи, этот снимок бесценен. Надо повесить его у себя в офисе. Он отлично смотрелся бы рядом с фотографией Картье-Брессона, изображающей мальчика, который держит бутылки с вином. Никто не оценит этот раритет так, как я. Если подменить этот снимок другим фото с той стены, никто ведь и не заметит?

Эдди выглянул за угол — не пасется ли там кто-то из горничных? Повсюду шныряет целая куча чертовых горничных, никуда от них не укроешься. И тут он услышал протяжный стон из приоткрытой двери чуть дальше по коридору.

Эдди быстро понял, что стон доносится из комнаты, где поселили его двоюродного брата Адама с женой. Он знал, что тайцы еще те извращенцы-затейники, но оставлять дверь приоткрытой, пока у них утренний секс?! Любой, кто шел по этому коридору, мог их услышать. Хотя если б эта сексуашка Пия была его женой, он бы задавал ей жару всю следующую неделю, пусть хоть весь дом слышит. Эдди прокрался к двери. За ней хихикала женщина. А потом раздалось: «А-а-а-а!» Погодите-ка, там два мужика! Второй мужчина стонал: «Вот так! Посильнее! А-а-а-а! О-о-о!» У Эдди глаза округлились, когда он узнал обладателя этого голоса. Это был его брат Алистер. Что за чертовщина? Алистер устроил «тройничок» с тайскими кузенами прямо под крышей бабулиного дома, пока она отходит в мир иной! Кощунство! Всякий раз, когда он, Эдди, приезжал навестить бабушку, ему хватало воспитания заселить последнюю любовницу в отель «Шангри-Ла» поблизости. Он никогда бы не посмел переспать с кем-то, кроме собственной жены, в доме дорогой а-ма. Эдди в праведном гневе ворвался в комнату.

— Что вы, во имя всего святого, тво… — начал было Эдди, но с удивлением осекся.