Пробуждение троянского мустанга. Хроники параллельной реальности. Белая версия

– Иду, иду, – закричал он, сбросил одеяло и тяжело, кряхтя, встал. С трудом продел руки в халат, по размеру больше похожий на плащ-палатку.

Он прошлепал босыми ногами по полу, подошел к входной двери и посмотрел в глазок. На площадке никого не было. Разин снял цепочку, разомкнул три замка и защелку из легированной стали. Открыв дверь, увидел стоящую на полу большую корзину с пакетами серой бумаги и пропечатанными на них православными черными крестами. Пакеты окружали лакированный ящик вишневого дерева с серебристой защелкой.

– Спасибо, Борис Абрамыч! – проговорил вслух Андрей и очень по-доброму улыбнулся.

Он занес домой корзину, запер дверь на все замки и защелку. Надел на ноги стоящие возле двери тапки и перенес корзину в большую гостиную, увешанную по стенам картинами его любимых грузин – Джангвеладзе и Думбадзе. Но еще больше на стенах висело икон. Он поставил корзину на обеденный стол и для начала принялся смотреть, что в пакетах. Оказалось – пирожки с картошкой и зеленым луком, жареная курица, баночки с солеными груздями и вареньем из крыжовника. Была в пакете, проложенном бумажными салфетками, и бутылка крымского портвейна «Красный южнобережный» 2009 года, с бледно-розовой невзрачной этикеткой. Но главную часть подарка патриарх Борис спрятал в лакированной шкатулке. Когда Андрей ее открыл, то увидел лежащую в ней икону, прикрытую сложенным вдвое листком бумаги.

«Дорогой и любимый крестный, раб Божий Андрей! Прими скромный подарок в день сороковин восшествия Иисуса во плоти на небо, после его чудотворного Воскрешения». В нижней части листа типографским шрифтом было напечатано «Патриарх Московский и всея Руси». И подпись фиолетовыми чернилами- «+Борис». Андрей поднес листок к губам, поцеловал его, как месяц назад целовал изображение руки патриарха на экране компьютера.

Икона была совсем новая. Еще пахла масляной краской. Патриарх даже друзьям старался не дарить что-то музейное. Только простое и доступное. Ценность имел сам подарок.

В нижней части иконы, как и положено, стояла Матерь Божья в окружении апостолов и ангелов. Иисус улетал вверх, сидя на божественном троне, окруженный сферой в голубом сиянии. В разные стороны от нее разлетались сверкающие золотистые лучи. «Не приведи господи», – подумал Андрей, представив на миг, что сфера, в которой устремился на небеса Иисус, очень похожа на коронавирус. Патриарх сэкономил, а художник, сам того не подозревая, поместил образ Иисуса в оболочку вируса, похожего на рогатую подводную мину.

Андрей оглядел стены, куда можно пристроить подарок Бориса Абрамовича. В гостиной ему было самое место. Окна выходили строго на запад. Вечерами, особенно летом, здесь всегда было светло и солнечно – как раз для веселого Иисуса, празднующего восшествие на небеса. Стену для крючка все равно придется сверлить, так что нужен помощник. Андрей вложил икону обратно в футляр и открыл один из пакетов. Достал пирожок, затем второй. Под ними в пакете оказался пучок слегка увядшей травы. Лежала она и на дне корзины. Патриарх уже три недели находился в Крыму в Подворье патриарха при храме Казанской иконы Божьей Матери. Корзина была оттуда, из Крыма. Борис знал, что почти тридцать пять лет назад Андрей встретился там второй раз в жизни с Ириной Горбачевой. Они оказались не первыми, кого крымские звезды, запахи и ночное море соединили так, что разомкнуть магнетические клещи оказалось невозможно. Через два года они поженились.

Андрей сложил бумажные пакеты вместе с бутылкой портвейна обратно в корзину и отнес на кухню. «Придет вечер, включу телек и открою бутылку», – решил он и через пару часов уже нарезал круги по любимому маршруту – Рождественка, Сандуновский переулок, Неглинка, Кузнецкий Мост, Камергерский, Петровка… В маске его никто не узнавал. Он приподнял ее лишь тогда, когда купил в «Макдоналдсе» булку с котлетой.

Патриарх Борис неспроста оказался в Крыму. По сути – сбежал из Москвы после скандала с попыткой избавить город от коронавируса. Столицу и Петербург облетел на самолете схиархимандрит Илия, сам он проехал по центру Москвы с иконой Пресвятой Богородицы «Умиление». Ехал, как положено, – на «мерине» в сопровождении полиции с мигалками. Даже молитву специальную утвердил по этому случаю и читал во время проезда с иконой по Москве: «Господи Боже наш, не вийди в суд с рабы Твоими и огради нас от губительнаго поветрия, на ны движимаго. Пощади нас, смиренных и недостойных рабов Твоих, в покаянии с теплою верою и сокрушением сердечным к Тебе милосердному и благо-применительному Богу нашему припадающих и на милость Твою уповающих. Твое бо есть, еже миловати и спасати ны, Боже наш, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь».