Пробуждение троянского мустанга. Хроники параллельной реальности. Белая версия

Увы, злосчастный вирус оказался сущим сатанинским отродьем. Ни чудотворная икона, ни молитвы по всем храмам Российской Федерации его так и не изгнали. Патриарх счел за благо уединиться от мирской суеты в ялтинском подворье, которое находилось под духовным окормлением второго небесного борца с эпидемией – схиархимандрита Илии. Позднее Борис назвал причину неудачи – икона оказалась китайской подделкой и не имела чудотворной силы. Но время было упущено. И вот – корзина с подарками из Крыма означала, что патриарх понемногу приходит в себя.

Андрей все глубже погружался в воспоминания. На Кузнецком, как в добрые времена двухмесячной давности, сидел на раскладном стуле пожилой дядька в очень сильно потертом джинсовом костюме, стоптанных светлых кроссовках «Адидас», с седыми нечесаными волосами. Он что-то бренчал на акустической гитаре и хриплым голосом урчал в микрофон. Чем ближе подходил к нему Андрей, тем больше в нем росло недоумение.

Мужик пел знаменитую песенку группы Slade «Everyday when I'm away». Пел очень удачно, пытаясь подражать тонкоголосому Ходди Холдеру. Заметив единственного зрителя, уличный музыкант запел песенку сначала:

Everyday when I'm awayI'm thinking of you

Everyone can carry onExcept for we two.And you know that our loveAnd you know that IAnd you know that our love won't die.

And it…

Андрей стоял напротив него в полном одиночестве, но дослушал до конца.

– Что, чувак, знакомая песенка? – волосатый поднял голову и улыбнулся.

– Ты, часом, не Ходди Холдер? – ответил Андрей из-под маски. Он знал имя англичанина, автора и исполнителя песенки, поскольку слушал ее тысячи раз, даже слова знал наизусть. Когда-то очень давно, после детдомовского жесткача, он впервые ощутил под эту музыку совсем другие чувства.

– Нет, не Ходди. Я Витек Бакшеев. А ты часом в Крыму не бывал году, этак, в восемьдесят пятом? – Витек перебирал струны гитары и качал головой. Возможно, она тряслась от старости или пьянства.

– Был в восемьдесят восьмом. Спортивный лагерь МАИ.

– Помнишь такую группу – «Чистая случайность»? – Витек продолжал сверлить его взглядом, перебирая по-прежнему струны.

– Помню.

– Значит, и меня должен помнить. Это моя группа, я пел.

– Вспомнил. Вначале танцев ты говорил «Чистая случайность», а под конец – «Чистая случайность – 200».

– Так и есть, чувак. «Двести» означало стакан портвейна. Божественно! А ты что же – авиатор?

– Нет.

– Не сложилось, значит. – Он стал терять интерес к огромному бегемоту в маске и принялся листать нотную тетрадку на алюминиевом пюпитре, что стоял перед ним.

Андрея подмывало сбросить маску и поболтать с Витей Бакшеевым. Тот не узнал его, хотя он пробыл с ним рядом почти месяц. Его популярность в середине 80-х нисколько не уступала «Машине» или «Полосе отчуждения». Он так же играл рок на студенческих сейшенах, халтурил летом в крымских и сочинских спортивных лагерях, которые держали «на югах» все крупные институты и университеты Советского Союза. Андрей догадывался, с каким презрением относятся к нему старые советские рокеры, сатаневшие от битлов, Ричи Блэкмора и Рода Эванса. Стоило ему снять маску, и Витек скорее всего узнал бы в нем попсовика из «Ласкового мая». Как правило, дальше в таких случаях выражалось презрение в самых разных формах. Он не стал искушать судьбу, достал из забитого кредитками кошелька «красненькую» и протянул старику Бакшееву.

– Благодарствуйте, – с удовольствием проговорил Витек, пряча деньги в карман джинсов. – Сбегал бы за бутылкой, но «кир» сегодня под запретом, сам понимаешь!

Он назвал алкоголь так, как называли его советские рокеры сорок лет назад, – «кир». Ностальгия по прошлому начинала прошибать Андрея до слез. Собрался было достать еще одну «пятерку», но вовремя понял, что будет перебор. Он кивнул Витьку Бакшееву на прощание, повернулся и зашагал вниз по Кузнецкому, к повороту на Неглинку. За его спиной, как будто в припадке астматического кашля, зазвучала губная гармошка с запевом к «Белым розам». Бакшеев его узнал. Хороший музыкант всегда узнает человека по голосу, если слышал его хотя бы раз. А голос Разина звучал из всех ларьков каких-то тридцать лет назад. Андрей не стал останавливаться, лишь поднял правую руку и не поворачиваясь помахал Бакшееву. Старикан смотрел ему вслед и пытался вспомнить, где слышал и видел этого чувака перед тем, как он стал Андрюшей Разиным.