Проданный ветер

– Вот видишь глупый, урус, мы поймали вас как куропаток в силки, вы даже и не поняли как. Ты думал, наверное, что только ты умеешь воевать? Ты думал, что у диких народов нет управы на вас? Скоро я приведу сюда наших людей из деревни, и мы вмести с вождями, с нашими братьями и сестрами повеселимся на славу! Наконец-то хоть кто-то из вас ответит за беспокойство, которое вы причиняли духам наших предков. Покой, которых вы постоянно оскверняли много зим и лет! Ну, а пока меня не будет, советую вам всем вспомнить, где встала на якорь Большая лодка нашего друга Бернса и тогда обещаю вам легкую смерть. Сегодня славная, лунная ночь! Под такой луной и оставлять этот свет не так будет грустно! Верно, я говорю, урус?

С этими словами Лис воткнул свой факел в «металлический стакан» прибитый у входа к стене и быстро вышел во двор со своей свитой.

Орлов медленно поднял качающуюся голову и с тоской окинул взглядом своих товарищей, таких же, как и он избитых до полусмерти, в изодранной и перепачканной одежде, с черными от сажи, изможденными лицами.

– Простите, братцы, – прохрипел он, облизнув опухшие, потрескавшиеся губы. – Не углядел я, замысла врагов подлого…, простите меня.

– Не кори себя, ваше благородие, – с трудом проговорил казак, – мы и так под твоей командой, вон, сколько верст с боями отмахали. Кто же, как не ты от нас беду отводил? Так что не рви душу и не сумлевайся не в чем – на все воля божья. Лучше скажем ему, спасибо, наше смиренное, за все испытания которые он нам посылает.

– В самом деле, генерал, – скрипнув зубами, выдохнул Джон, – нет в этом твоей вины, что скрутили нас как детей малых. Кто же мог знать, что кто-то из аборигенов этих от контузии отойдет, а в нужный момент нападет, атаку своих соплеменников поддерживая. Все мы в этом виноваты, а не ты один! А еще если по полной правде – это из-за меня все произошло…, я убедил тебя шхуну захватывать. Просто когда штыков мало, то силу не перешибешь одной смекалкой да смелостью. Остается одна надежда, хоть и слабая конечно, что ваши солдаты с казаками успеют нас отбить.

Мотори медленно повернул голову и тихо проговорил:

– Твои друзья, урус, говорят мудрые слова, нет тут твоей вины в том, что нами овладели люди Лиса. Да, много зим назад, наши предки жили в мире и согласии…, всем хватало место под вечными, солнцем и луной. Никто не ссорился и не враждовал из нас за дичь в лесах или за рыбу в океане и озерах, которых было как песчинок в прибойной кромке. Пока на наши земли не пришли ваши предки, с их ружьями и порохом, с вашей водкой, которая, обжигая, течет по жилам как вода, но от которой тускнеет сознание, внося в голову сомнения. Все мы все дальше уходим от могил своих предков, из-за того, что многие из нас полюбили ваши глупые деньги, за которые такие глупцы как Лис уже готовы продавать землю предков.

– Эх, Мотори, – отозвался Орлов, покачав головой, – напрасно ты так. Деньги – это сила и сила могучая! Вопрос лишь в том, на что она употребляется, на добрые дела или не очень.

Индеец покачал головой и тихо прошептал:

– Это в вашем далеком мире, они возможно и имеют значительную силу и влияние. Спроси сам у себя, разве подвластен вашим деньгам океан, или горы покрытые лесом? Не один олень или медведь не отдаст свою свободу за ваши бумажки, а это значит, что и цена им такая.

– Я понимаю тебя, индеец, – проговорил поручик, с трудом усаживаясь у стены, – вам много пришлось терпеть и страдать, с тех пор как наши предки ступили на ваш берег. Из-за этого стали меняться племенные границы, сталкивая интересы одного племени с другим. Но ты не можешь не согласиться, что мы старались сделать эти земли обжитыми, лишь по кромке океана, не вторгаясь далеко от него в ваши владения. Мы строили церкви и вы познали слово божье, ваши люди ходили к нашим шаманам в больницу и получали исцеление, твой народ узнал, что такое школа и бани с паром, которые излечивают самые суровые хвори. Именно от нас вы узнали, как делается кирпич, из которого потом ложатся очаги в домах, а вместо дров можно топить черными камнями. Разве все это причинило твоему народу зло?

– Все так, урус, – со вздохом отозвался индеец, – только с вашим появлением у наших костров, в наши вигвамы пришли болезни и алчность. Наши люди стали пить вашу хмельную воду и обманывать друг друга при менах. А из-за ваших кирпичей, которые вы доставали из под земли и беспокоили предков чугучей, вас сожгут еще до восхода солнца.

Внезапно их разговор оборвал смех, молчавшего до сих пор Неплюева, который закрыв глаза и, закусив нижнюю губу, стал глухо смеяться, трясясь при этом всем телом.

– Что с тобой, Иван Иванович? – пробормотал испуганно Степанов.