Проданный ветер

– Погиб, стало быть, офицер английский? – озадаченно пробормотал, Сулима, скривив лицо. – Жаль, конечно, но на все ведь воля божья. Может, подскажешь, где сгинул офицер?

– У стен форта «Око империи», пытался с дружками вашими, гарнизон в океан сбросить.

– Жаль, конечно, ну да не зря будем считать, голову свою сложил служивый.

– Что-то я в толк не возьму, о чем это ты?

Сулима, с торжествующим видом стал расхаживать по скрипучему полу барака, улыбаясь чему то, затем остановился напротив Орлова и, давясь от смеха, проговорил:

– Одичали вы здесь, офицер, совсем. От всех событий отстали, что происходят здесь, вокруг Аляски. Все за империю сражаетесь? А ведь ее продали уже, твою Аляску, со всеми потрохами! Понимаешь, что все это значит? Продали как бочку с ржавой селедкой, за ненадобностью!

– Не верю я тебе, монах, – покачав головой, проговорил Орлов, ледяным голосом. – Все интриги плетешь, как и приятель, твой убиенный? Верфь только продали с куском земли!

– Да говорю же тебе, что продали всю колонию! Вашим дружкам американским и продали! – выпалил, Сулима с пеной на губах. – У нас в ордене тоже в это не сразу поверили, в то, что Александр ваш пойдет на это…, думали он, с несколькими важными персонами, в тайнах поупражняются, да и оставят все как есть. А оно вон как все быстро разрешилось, уж больно ловко ваш барон, порученное ему провернул в Вашингтоне.

– Врешь ты все, – устало проговорил поручик, – наговариваешь на императора, что бы меня в соблазн ввести. Да для него землица сия всегда» царевой гордостью» была!

– Ох, и упрямый же ты, офицер! – почти крикнул с раздражением монах. – Ну, сам смекай, отчего тогда все ваши форты стоят пустыми! Что могло заставить ваших колонистов уйти, да еще так поспешно? А все ведь просто, – поселенцы ушли из фортов, по приказу самого Максутова. А он приказ получил из самого Петербурга, что мол, передать все американцам надобно! Смекаешь, про что я говорю?

– Врешь ты все, – играя желваками, прошептал поручик. – Максутов просто людей в кулак собирал, вот и весь ответ мой тебе.

Собеседник смахнул рукавом со лба пот, провел рукой по редким жирным волосам и тихо проговорил:

– Глупец ты, ваше благородие, хоть и чин себе генеральский присвоил, говорю тебе, что продажа уже состоялась! Жаль, конечно, что мы помешать этой сделки не успели, уж больно ловок ваш барон оказался, через взятки как оказалось, дело решил шельмец.

Орлов внимательно посмотрел на говорившего и усмехнувшись произнес:

– Ты хочешь сказать, что посланник от нашего императора, не только землей торговал, но еще и взятки раздавал, что бы на покупку согласие заиметь?

– Именно это я и хочу сказать! – воскликнул, Сулима, погрозив указательным пальцем. – Давал и конгрессменам, что бы дело ускорить, и газетчиков подкупал, и политиков…, не удивлюсь, что и самому госсекретарю американскому» на лапу отвалил». Уж больно старик засуетился не по возрасту! Промашка у нас вышла, с вашим тайным представителем, не думали мы, что снабдили его в Петербурге, казенными средствами для этих целей. Причем заметь, выданы оные были по приказу самого Александра, по тайной статье расходной, «на дела известные императору».

– Может ты, и имя знаешь, этого посланника? – пробормотал поручик, с остервенением массируя виски.

Монах, ходивший от одной стены до другой, остановился перед пленником и, скрестив, руки на груди воскликнул с усмешкой:

– Знаю, конечно! Это барон Стекль!

– Эдуард Стекль?

– Он самый! Ну, что ты теперь скажешь?

Орлов опустил руки и, уставившись на прыгающее в печи пламя проговорил устало:

– Не может Стекль быть проходимцем…, не тот это человек, да и император к нему расположен, как к человеку государственному и исполнительному. Ты, что-то опять путаешь, Сулима.

– А я и не говорю, офицер, что он проходимец, – отозвался монах, вновь заходив по бараку. – На него была возложена важная миссия, и он ее блестяще выполнил! Ну, а то, что он после этого, себе на счет в Вашингтонском банке круглую сумму положил…, так кому это теперь интересно. Главное ведь результат!

– Не может этого быть, – упрямо прошептал Орлов. – По возвращению в Родину, ему отчет представить надобно будет, и не кому то, а самой Сенатской комиссии. Которая уверяю тебя, дознается про его счет! Так, что этого не может быть, Сулима, плохие у тебя источники.

Ходивший монах вновь остановился около пленника, и вновь залившись смехом, прошептал:

– Так в том то весь фокус и заключается, что барон перед убытием в Вашингтон, испросил дозволения остаться там, на постоянное проживание, в случае удачного разрешения дела. Не будет никакая Сенатская комиссия ничего считать! Потому что ваш барон теперь житель Соединенных Штатов! Гуляет ваш Стекль теперь в нижних штатах на широкую ногу, свадьбу скоро сыграет, с молоденькой американкой. Вот так-то, генерал, а ты все с дружками воюешь за землицу проданную, смерть даже готов принять лютую. Раде чего все эти твои геройства?