Проект "Радуйся, Мария" (ЛП)

- Ничего. Потому что генератор также контролирует количество инфракрасного света, падающего на Астрофага. Если температура в камере становится слишком высокой, ИК-подсветка выключается, чтобы дать Астрофагу успокоиться. Безопасная система резервного копирования. Но есть возможный крайний случай, крайне маловероятный, что короткое замыкание в этой системе может заставить ИК-лампы включиться на полную мощность и полностью обойти блокировку температурной безопасности. Дюбуа хотел проверить этот очень, очень маловероятный сценарий.”

- И что же он сделал?”

Локкен замолчала, и ее губы слегка дрогнули. Она собралась с духом и продолжила. —У него есть копия генератора-один из тех, что мы используем для наземных испытаний. Он модифицировал питательный насос и ИК-подсветку, чтобы заставить этот сумасшедший крайний случай произойти. Он хотел активировать сразу целый нанограмм Астрофага и посмотреть, как он повредит генератор.”

“Подожди, - сказал я. - Одного нанограмма недостаточно, чтобы взорвать здание. В худшем случае он может расплавить немного металла.”

“Да, - сказал Локкен. Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. - Значит, ты знаешь, как мы храним крошечные количества Астрофагов, верно?”

“Конечно, - сказал я. - В маленьких пластиковых контейнерах, взвешенных в пропиленгликоле.”

Она кивнула. - Когда Дюбуа запросил у квартирмейстера исследовательского центра один нанограмм Астрофага, ему по ошибке дали один миллиграмм. А поскольку контейнеры одинаковые, а количество так мало, они с Шапиро не могли этого знать.”

“О Боже.” Я протер глаза. “Это буквально в миллион раз больше выброса тепловой энергии, чем они ожидали. Он испарил здание и всех, кто в нем находился. Бог.”

Стрэтт зашуршала бумагами. “Простая истина заключается в следующем: у нас просто нет процедур или опыта, чтобы безопасно управлять астрофагами. Если бы вы попросили петарду, и кто-то дал вам грузовик, полный пластиковой взрывчатки, вы бы поняли, что что-то не так. Но в чем разница между нанограммом и миллиграммом? Люди просто не могут сказать.”

На мгновение мы все замолчали. Она была права. Мы играли с уровнями энергии бомбы Хиросимы, как будто это ничего не значило. При любом другом раскладе это было бы безумием. Но у нас не было выбора.

- Так мы собираемся отложить запуск?” Я спросил.

- Нет, мы все обсудили и пришли к единому мнению: мы не можем откладывать отъезд "Радуйся, Мария". Он собран, протестирован, заправлен и готов к работе.”

“Это орбита,” сказал Дмитрий. “Он находится на узкой орбите с наклоном 51,6 градуса, так что мыс Канаверал и Байконур могут легко добраться до него. Но также находится на неглубокой орбите, которая распадается. Если он не отправится в течение следующих трех недель, нам придется отправить всю миссию только для того, чтобы снова вывести его на более высокую орбиту.”

“"Аве Мария" отправится по расписанию,” сказал Стрэтт. “Через пять дней. У экипажа будет два дня предполетных проверок, так что "Союз" должен стартовать через три дня.”

“Ладно,” сказал я. - А как насчет научного эксперта? Я уверен, что у нас есть сотни добровольцев по всему миру. Мы можем дать отобранным ускоренный курс по науке, которую им нужно будет знать—”

- Решение принято,” сказал Стрэтт. “На самом деле, решение принято само собой. Нет времени обучать специалиста всему, что им нужно знать. Просто слишком много информации и исследований, чтобы учиться. Даже самые блестящие ученые не смогли бы собрать все это всего за три дня. И помните, что только у одного из семи тысяч человек есть комбинация генов, устойчивая к коме.”

Как раз в этот момент у меня появилось дурное предчувствие. - Кажется, я понимаю, к чему все идет.”

“Как я уверен, вы уже знаете, ваши тесты дали положительный результат. Ты-один из семи тысяч.”

“Добро пожаловать в команду!” - сказала Илюхина.

- Подожди, подожди. Нет, - я покачала головой. “Это безумие. Конечно, я в курсе астрофагии, но я ничего не знаю о том, чтобы быть астронавтом.”

” Мы будем тренировать тебя по ходу дела, - тихо, но уверенно произнес Яо. “И мы будем выполнять самые трудные задачи. Вы будете использоваться только для науки.”

“Я просто имею в виду...Давай! Должен же быть кто-то еще!” Я посмотрел на Стрэтта. - А как насчет подкрепления Яо? Или Илюхиной?”

“Они не биологи, - сказал Стрэтт. “Они невероятно квалифицированные люди с опытом работы от носа до хвоста на "Аве Марии", ее операциях и способах устранения повреждений. Но мы не можем обучить кого-то всей клеточной биологии, которую они должны знать за то время, которое у нас есть. Это все равно что просить лучшего в мире инженера-строителя сделать операцию на мозге. Это просто не их область.”

- А как насчет других кандидатов в списке? Те, которые не сделали оригинального разреза?”

- Нет никого более квалифицированного, чем ты. Честно говоря, нам повезло—повезло сверх наших самых смелых мечтаний,—что вы оказались устойчивы к коме. Неужели ты думаешь, что я так долго держал тебя в проекте, потому что мне нужен был учитель младших классов?”

“О…” Я сказал.